Род Лиддл - Тебе не пара

— Так ты не ударилась, нет? — спрашивает она Дениз.

— Нет-нет, все хорошо, как никогда. Эдди пришел на помощь. Удобно, когда рядом мужчина: упадешь — он тебя поднимет.

Джули размышляет, не поцапались ли они опять, не произошел ли между ними в парке какой-нибудь спор, который они решили замять ради нее. Она чувствует себя виноватой за то, что все время навязывает Эдди общество матери.

Они молча шагают дальше и уже почти в сумерках подходят к восточному концу Барри-роуд. Большие серые облака движутся по краю неба, меняя галс, ветер торопливо пробегает по парку позади, то и дело донося до них капельки воды, предвещающие близкий ливень. Эдди сегодня, попозже, выходить в вечернюю смену, так что он очень доволен погодой: этой ночью можно будет неплохо заработать. Он представляет себе, как радио в машине, гортанно кашляя, отправляет его в очередную поездку, за много миль — в Бромли, Кэтфорд, Пендж — подобрать пару девиц, у которых хватило энтузиазма гулять всю ночь; от их болтовни у него улучшится настроение, и на чай они дадут щедро.

Немного впереди, на Барри-роуд, по тротуару рывками, покачиваясь, передвигается старик. Время от времени он останавливается подержаться то за садовую изгородь, то за столб. Он или бухой, или умирает, а может, и то, и другое.

Когда троица, догоняя его, нерешительно приближается, он оборачивается и встречает их ухмылкой. «Ну, и как оно вам пока что?» — говорит он, протянув к ним руки, словно представляя их вниманию нечто замечательное.

Он небрит, зубы у него — полный отстой: либо выпали, либо почернели, брюки покрыты коркой какой-то дряни, темные пятна контрастно сочетаются со въевшейся грязью, а оборванное твидовое пальто держится на чем-то вроде зажимов-крокодильчиков. Волосы цвета тусклой глины облепляют его чересчур большой череп, из пореза над глазом еще сочится кровь.

Он стоит перед ними и ухмыляется, вроде как грозный, но на самом деле слишком старый и потрепанный жизнью, чтобы представлять большую опасность. Затем ухмылка исчезает, он по очереди обводит их взглядом, когда они пытаются пройти мимо него по тротуару. Эдди заботливо подталкивает остальных вперед, поначалу стараясь не обращать на старика внимания.

— Эй! — кричит им вслед этот придурок гребаный. — Я вам так скажу. Я так думаю, это все херня полная. Дерьмо это все…

Эдди с его чувствительностью и понятиями о рыцарстве такое поведение кажется слишком агрессивным. Велев Дениз и Джули идти дальше, он оборачивается пристыдить пьяного.

— Ты, мужик, чего тут на женщин разорался? Думай, блин, чего говоришь, — строго обращается он к придурку.

Выпрямившись, придурок расплывается в улыбке.

— Развитие, — тихонько говорит он Эдди.

— Чего ты сказал? — переспрашивает Эдди.

— Развитие. Развитие, — повторяет придурок, широко раскинув руки.

Не дождавшись от Эдди ответа, он кричит еще раз, для пущей убедительности:

— Развитие!

— Думай, чего говоришь, мужик, — бормочет обезоруженный Эдди.

— В развитии все дело, — умудренно кивает придурок, затем принимается с силой пинать дерево. Не зная, что делать, Эдди какое-то время стоит и наблюдает за тем, как тот дубасит дерево, все повторяя «развитие».

— Развитие! — орет придурок, а вокруг летают куски коры. — Развитие!

— Пидор ненормальный, — говорит Эдди и, пожав плечами и прекратив наблюдать за придурком, догоняет жену с любовницей.

От грома сотрясаются окна, телевизор помигивает в такт молниям. Они сидят в гостиной у Дениз, пьют пиво и смотрят телевикторину; Дениз подвязала волосы черной лентой, разлеглась на полу, привалившись спиной к дивану, и пьет прямо из банки. Вела бы себя, черт побери, как подобает в ее возрасте, со злостью думает он. Джули в кресле потягивает пиво из полупинтового стакана. У сидящего на диване Эдди такое чувство, будто его растянули между ними; он сидит, почти не притрагиваясь к своей банке «кока-колы», откинувшись назад, словно прижатый к дивану дополнительной силой тяжести, довеском притяжения, созданным специально для него. Дениз лежит в каких-нибудь нескольких дюймах от его левой ноги.

Участник телевикторины — нервно стоящий в центре толстяк; по его лицу бежит пот, похожий на раскаленное масло для жарки. Эдди представляется, что это он сам там стоит, перед всеми этими людьми, его спрашивают: «Почему вы спите с матерью вашей жены?», а ему в голову ничего не приходит, только одно слово: «Бред». Но это — неправильный ответ, и он, потеряв все деньги, выбывает из игры.