Алексей Свешников - Кошка с Собакой

– Подъём, банда! Нас ждут великие дела! – попробовал я всколыхнуть всеобщее сонное царство. Царство реагировало предсказуемо: потягиваниями и ворчанием. Не торопясь, добрели до машины. Ехали очень плавно и аккуратно.

– Что-то меня так поднакрыло, – сказала кошка.

Собака согласилась с ней, и (редкий случай!) я тоже был согласен.

Дома всеобщее оцепенение только усилилось. Все двигались по квартире как в замедленной съёмке. Казалось, что если подбросить в воздух ботинок, то он опустится на пол, как воздушный шарик. Даже воздух был какой-то густой как перед грозой.

Лениво зазвонил телефон:

– Алло, у аппарата… – лениво сняла трубку кошка по громкой связи.

– Кто это? – испуганно-удивлённый Маринин голос.

Ёб твою мать! Как же сразу всё ускорилось!

– Какого хера! – я, шипя, ворвался в комнату.

Кошка сидела с оторопело глупым видом, понимая, что сморозила злокачественную хуйню. Собака в кресле обхватила голову лапами и качала головой как бы говоря: «Всё – приплыли».

– Н-А-Х-У-Я! – одними губами произнёс я, в отчаянье глядя на кошку.

Та сидела, как прибитая, и только хвост нервно барабанил по спинке кресла.

– Кто это говорит? Лёша, я слышу, что телефон на громкой связи, кто там у тебя? – голос Марины не оставлял никаких шансов.

– Мариш, привет, – я схватил трубку с базы и отрубил проклятый интерком, пытаясь при этом говорить самым невинным голосом.

– Здравствуй, – ледяной тон Марины явно не предвещал ничего хорошего. – Ещё раз спрашиваю, кто там у тебя?

«Что бы придумать, что бы придумать?», – Я лихорадочно искал выход, как присыпанный шахтёр. В поисках поддержки и от отчаяния, посмотрел на животных, но те разводили лапами и всем своим видом констатировали полный провал нашей конспирации. Вот ведь спалились, так по-нелепому!

– Лёша, у тебя там женский голос. Что ты молчишь, кто это?

– Мариш, всё хорошо. Это не то, о чём ты думаешь! – горячо затараторил я.

– А о чём я по-твоему сейчас думаю?

– Не знаю…

– Да нет, знаешь прекрасно! Как ты мог?

– Я клянусь тебе, что я всё объясню, когда приедешь.

– Я прилечу завтра утром. Можешь не встречать, поговорим вечером, но сразу предупреждаю – разговор будет очень короткий.

И она повесила трубку. Я присел на стул и уставился в пространство. Животные тоже молчали. Кошка – виновато, собака – удрученно.

– Ну, что делать будем? – наконец, нарушил молчание я.

– Такой был вечер… Ну, почему в мире нет золотой середины? Всегда какие-то крайности во всём? – сокрушенно произнесла собака.

– Сейчас не время причитать, надо разруливать, – ожила кошка.

– Ты уже разрулила, практически в три приёма через двойную сплошную!

– Ну, обосралась, с кем не бывает? Зато надо по максимуму использовать это в нашу пользу!

– Что бы ты не сказал, Марина ни во что не поверит. Поверит она только в одно.

– Во что?

– В правду.

– Мне тоже так кажется.

– Значит, ждём Марину и во всём признаёмся?

Животные синхронно кивнули головами.

– Я бы на твоём месте обязательно её завтра встретил, только не надо все эти цветы и прочее. Это ещё больше её заведёт. Просто встреть, желательно без лишних разговоров, и сразу домой. Тут мы выступим с концертом самодеятельным, и всё само собой разрешится.

– Встретить-то я её, ясен-пень, встречу. Но как бы она меня там не прибила…

– А ты не провоцируй!

– А ты не учи!

– Не лайтесь! – рявкнула собака.

Все разбрелись по своим углам и замолчали. Я в очередной раз представил, на какой иррациональной хуйне держится мир. Странно, что атомной войны до сих пор не случилось. Тут бытовуху-то не знаешь, как наладить, а в масштабах государств?

О чём я думаю?! Какие, в пизду, государства? Как же мне хотелось сейчас объяснить Марине всю правду, чтобы не мучалась она, не гоняла эти думки по голове. Уж она-то прекрасно знает, что я был за человек! О чём ей ещё думать, услышав у меня женский голос? Это мне расплата за блядство моё беспросветное. Но только вот она-то здесь при чём? Неправильно. Несправедливо. Как бы сказал мой сосед – неспортивно.

Очень сильно захотелось выпить. Я пошёл на кухню и налил себе пятьдесят грамм коньяку. Вышел на балкон и, глядя в ночное небо, начал, не спеша, пить. Через пару минут пришла собака и села справа. Потом появилась кошка и запрыгнула на зимние колеса с другой стороны. Если бы я был режиссером и снимал кино, то сейчас бы камера показывала нас на этом одиноком балконе, а потом начала бы, ускоряясь всё быстрее и быстрее, удаляться в космос так, как это я видел множество раз в различных фильмах, и всё бы закончилось картинкой одинокой маленькой планеты в бесконечном космосе.