Наталья Нестерова - Уравнение со всеми известными

— Я поражена. — Вера развела руками. — Никогда ни в чем подобном не участвовала. Поражаюсь самой себе.

— И тебе тоже, очевидно, полезно вывернуть свою изнанку и прилюдно ее вытрясти. Хотя не думаю, что тебе захочется еще раз побывать на подобном мероприятии.

— Это утрированное осмеяние интимности, какой в нем смысл, идея?

— Неужели не догадываешься? Молодая девушка выходит замуж, ее обуревают страхи перед первой брачной ночью, перед супружеской жизнью. Ее нужно подготовить к возможным и неизбежным трудностям, которые ей, с ее невинностью, могут показаться роковыми.

“Меньше всего там было уместно слово “невинность”, — подумала Вера.

— Эмоционально разрушить невинность в присутствии старших и подруг, — продолжала Лаура, — в этом идея. Фарс и бурлеск — лучшие средства от страха. Не морали же всем по очереди читать — их Анхелика уже наслушалась и еще наслушается.

Ту же компанию женщин Вера увидела через год. Тоже на женском празднике — теперь посвященном ребенку Анхелики, который должен был родиться через два месяца. Многие пришли с детьми, веселились вполне целомудренно. Никаких сальных шуток, намеков, пошлых конкурсов.

Угол комнаты до потолка был заставлен большими коробками с приданым для младенца, колясками, стульчиками, манежами, ходунками и прочими вещами для новорожденного. Подарков было такое количество, что хватило бы Анхелике на дюжину младенцев. Вера подозревала, что эти вещи кочуют с одного праздника на другой. Но само по себе приобретение молодой семьей стольких детских вещей, конечно, облегчало их материальные проблемы.

Вера уклонилась от веселых конкурсов и заданий: пеленать младенца, роль которого выполняла кукла, смешивать молоко в бутылочках, заплетать косички маленькой девочке — она не обладает подобными навыками, да и вряд ли приобретет их.

Вера всегда много читала, и мировая художественная литература подтверждала ее мысли по поводу собственной семьи — их отношения с Сергеем укладываются в типичные рамки типичного супружеского сосуществования после десяти лет брака. В романе Эрве Базена “Супружеская жизнь”, в повести Льва Толстого “Семейное счастье” великолепно описано, как двое людей, вначале спаянные в одно целое, потом делятся на две половинки, живущие каждая своей жизнью. Процесс деления происходит болезненно, но он естественен, и поэтому его нужно принимать смиренно. Между половинками могут установиться связи нового порядка, но эти связи образуют только дети. Их семья была бездетной, а посему отношения, при которых один признавал за другим право на собственные интересы, пусть и далеки от гармонии, зато комфортны и удобны.

Сергей мог демонстрировать свои особые права в постели, мог брюзжать из-за складки на отутюженной рубашке, сваренных вкрутую, а не в мешочек, как он любит, яиц на завтрак, маникюрного набора, который никогда не лежит на месте, и прочих бытовых мелочей — все это Вера принимала как неизбежную плату за внутреннюю свободу, которую она обрела в последнее время.

Вера была довольна своей жизнью. Чувственные волнений и переживания замещались интеллектуальными. На третий год их пребывания в Мексике она решила систематизировать свои знания мексиканской литературы, живописи и истории. Записалась в один из университетов, где читался курс лекций для иностранцев. По письму из Ассоциации жен иностранных дипломатов Вере предоставили большие скидки, обучение было почти бесплатным. Она окунулась в забытую академическую обстановку — лекции, семинары, домашние задания. Впервые в жизни испытывала удовольствие от учения не ради экзаменов и зачетов, а ради знаний как таковых. Выполняя домашние задания, сидела в библиотеках, ходила в музеи, покупала книги, смотрела старые черно-белые мексиканские фильмы.

Сергей не противился этим занятиям. Даже гордился своей женой, которая выделялась среди соотечественниц, разбиравшихся в мексиканских рынках и магазинах лучше, чем в музеях. И мексиканцев Вера легко покоряла — их очаровывала красивая женщина, прекрасно говорившая по-испански, знающая и изучающая их страну, способная поддержать беседу и высказать оригинальные мысли. Многочисленным приглашениям, нужным связям и завязавшимся отношениям Сергей был обязан Вере. Кроме того, она часто пополняла его пассивный багаж, которым Сергей с ловкостью, унаследованной от матери, мог пользоваться. Он запоминал несколько фраз, сказанных Верой о писателе Хуане Рульфо как предтече Кортасара и Маркеса с их литературным стилем, который называют магическим реализмом, и в нужной беседе мог бросить эти фразы, присовокупив название повестей Рульфо, им не читанных. В какой-то период мексиканцы активно обсуждали роман модной писательницы Лауры Эскибель “Как вода для шоколада”, и Сергей поддерживал разговор, рассуждая о многих ошибках в русском переводе этого романа — ни в оригинале, ни в переводе он его не читал, но Вера обнаружила огромное количество несоответствий.