Олег Красин - Другая жизнь

Неожиданно, по дороге на работу, ему приходит в голову мысль выехать за город и найти прибрежную гору с ровной верхушкой, почти плато, с которого как та художница, он может увидеть море сверху.

У него есть такое место. Оно неподалеку от террас с экзотическими растениями сада Паланка.

На окраине города стоит белый домик, небольшой, прикрытый от жаркого солнца тенью пальм и лимонных деревьев. Он находится на высоте, на отшибе от остального городка и к нему ведет удобная дорога.

Как-то случайно Алексей заехал сюда, его никто не прогнал, и он долго сидел на краю обрыва, смотрел вдаль. Хозяев не было. Наверное, уехали путешествовать. Он давал волю фантазии: то представлял себя свободной птицей, летающей над взморьем, то реющим флагом, вознесенным на самую высокую вершину мира, которую обдувают сильные и гордые ветра. Фантазии эти были скорее духовные, чем материальные, поскольку с финансами у него был порядок, денег хватало. А человек всегда мечтает о том, чего ему недостает.

Съехав с дороги, ведущей к Сан-Ремо, он отправляется к этому дому в надежде, что ему и сейчас никто не помешает. И точно. Хозяев, как и в прошлый раз, на месте не оказалось. Оставив машину, он, обойдя дом вдоль высокого каменного забора, идет к обрыву, с которого открывается захватывающий вид.

Под ним, перед ним лежит огромный мир: голубеют леса, стекающие по пологим склонам гор к морской воде, зеленеет море, смыкающееся вдали с горизонтом. Кромки этого слияния не видно, и потому, кажется, что море плавно переходит в небо. В картине, которую он наблюдает, нет яркого блеска акриловых красок, в то же время плоских, не дающих перспективы. Напротив, всё блестит, переливается перламутром, будто выполнено особыми красками и приемами рисования.

И ему хочется обнять этот мир, но не руками, не телом, а обнять душой, которая безгранична, как море, соединенное за горизонтом с небесами в одно целое…

Он еще стоит какое-то время на берегу обрыва, запоминая, закрепляя в себе это чувство единения с миром, смотрит на море, небо, на город внизу, а потом возвращается к машине и едет на работу, наполненный свежестью моря и солнечным ветром.

Оставив «Феррари» неподалеку от набережной Аргентины, самой длинной на Лигурийском побережье, Алексей пешком идет до подъезда своего дома. В доме он попадает в старый лифт, огражденный прозрачными металлическими решетками. Лифт на удивление не скрипит, поднимает без рывков и сбоев, и Алексей знает, в чем тут дело. Двигатель лифта недавно меняли — заказывали из Франции и он, Алексей, по просьбе хозяина дома, принимал в этом непосредственное участие.

Он улыбается.

Его сегодня всё радует: и утреннее плаванье на яхте, и морская панорама, открывшаяся с горы и даже этот лифт, отремонтированный с его помощью. Задумавшись, молодой человек не замечает, что лифт остановился. Несмотря на кажущуюся прозрачность решетки ограждения, он не видит, что там за дверью: то ли вход в его фирму, то ли еще что-то…

Он открывает дверь, выходит и оказывается на двадцать четвертом этаже, в приемной Главного.

Его встретили непонятный шум, суета, столпотворение неизвестных лиц, среди которых оказалось много силовиков в камуфляже спецназа. Мелькали встревоженные, растерянные и деловитые лица руководителей фирмы, начальников департаментов и отделов. Их никто не прогонял, но они толпились возле распахнутой двери, ведущей в кабинет Самого.

Некоторые из этих людей с жадным любопытством заглядывали в кабинет, высматривали мельчайшие подробности, связанные с обыском. Им хотелось запомнить исторический момент свержения Главного, а потом рассказать остальным, непосвященным. Ведь будут же спрашивать.

Увидев всё это, Алексей пришел в смятение.

Как он был далек от суеты и хаоса той неприглядной жизни, которую сулила реальность. Ему захотелось вернуться назад, в лифт, и оказаться у себя на работе в Бордигере. Или хотя бы на яхте, проплывающей вдоль французской и итальянской ривьеры. Или катиться по серпантину дорог на «Феррари», ощущая дикую мощь машины, спрятанную под капотом. Но изменить ничего нельзя. Всё исчезло, растворилось как мираж, и он снова был здесь, в бизнес-центре «Орион», в фирме «Россервис».

«Жаль, что не могу вернуться!»

Он понимал: то был всего лишь сон, несбыточная фантазия, сотканная из желаний, в которой лифт исполнял свою, отведенную ему роль. Как в пьесе Теннеси Уильямса трамвай под названием «Желание», исполнял свою, доставляя главную героиню к месту событий.