Герхард Рот - Тихий океан

Ее сына-де всегда надували. Он ведь все это совершил не из-за каких-то там трех тысяч шиллингов.

— Он просто не вынес, когда его в очередной раз провели, и решил бороться даже за такую маленькую сумму, — сказала она.

Журналисты молча записывали все, что она говорила, и старуха, заметив это, совсем растерялась. Он-де не одну неделю «убивался, оттого, что они с ним что хотели, то и делали», продолжала она. Перед тем как похитить ружья, Люшер, мол, сказал сыну, «не позволяй товарищам тебя использовать, а то будет, как со мной».

Нормальный человек, перебила ее невестка, смекнувшая, что, если она изловчится, сумеет помочь мужу, нормальный человек разве может «средь бела дня» так просто взять, да и застрелить кого-нибудь? Да еще при том, что дома у него все путем.

— Я не могу себе представить, — неожиданно сказала она, — что ему дадут большой срок, а другие легко отделаются. Тогда я все глаза выплачу.

Когда рано утром к ней пришел бургомистр с известием, что ее мужа арестовали югославы и что он сдался, она-де испытала облегчение, и только теперь понимает, какой позор, какое горе на нее обрушились. Старуха тотчас заплакала.

Если поначалу Ашеру казалось, что жена Люшера заплакала, чтобы избавиться от необходимости что-то кому-то объяснять, то сейчас она плакала искренне. Достаточно было самой малости, чтобы беспомощность перешла в отчаяние.

В углу двора на снегу стояла маленькая железная печка. Вокруг, переваливаясь, бродила стайка уток, на снегу валялись куски хлеба. Ашеру захотелось уйти от журналистов. Сначала один оказался полицейским в штатском, потом они стали задавать вопросы. Все ответы они записывали. Один из них был лысый, маленький, подвижный, другой — темноволосый, полноватый, в роговых очках. По дороге лысый отпускал циничные замечания, а другой неизменно разражался взрывом хохота. Вчера-де ему пришлось и в домах жертв, и в доме убийцы искать фотографии, и его как следует выругал жандарм. Жена Люшера дала ему фотографию мужа, и, едва показав, хотела отобрать, но ему удалось ее переубедить.

— Да, знаю, я эту фотографию сегодня видел, — подхватил другой.

— Вы нас сейчас, конечно, презираете, — вдруг сказал первый журналист, обращаясь к Ашеру.

Они прошли мимо двора, в котором стояла красная пожарная машина.

— Вот так всегда, с одной стороны, они хотят все знать, а с другой стороны, нас презирают, — словно оправдываясь, добавил он.

— Будь воля читателей, нам пришлось бы сообщить все до мельчайших подробностей. И чем отвратительнее детали, тем они читателям интереснее.

К обеду внезапно распространилась весть, что жандармы привезут Люшера в деревню. Ашер как раз хотел отправиться домой. Еще не поздно было пойти пешком, но нужно было поторопиться: перспектива быть застигнутым темнотой на дороге его мало привлекала. Может быть, ему удастся доехать на попутной машине до Вуггау, а там уж он решит, как добраться до дома. Кроме того, ему придется еще натопить печь и, может быть, посидеть полчаса в ресторанчике при магазине. Он пообедал в трактире и шел по деревне, когда его окликнул один из тех, с кем он вчера пил пиво за одним столом.

— Пойдемте, — пригласил он, — его сейчас привезут на допрос в здание местного совета.

Здание местного совета располагалось при въезде в деревню, между кладбищем и маленьким светло-желтым домиком с вывеской «Оберхаагский холодильный склад». Напротив красовалась новостройка — отделение Райффайзенбанка. Когда он подошел поближе, у входа уже собралась толпа: мужчины в рабочих комбинезонах, женщины в передниках, некоторые в черных пальто и платьях, с платками в руках. Попадались среди зевак и дети. Было по-прежнему тепло и солнечно, словно уже наступил март, когда последний снег совсем растает, — Ашер с нетерпением ждал прихода настоящей весны. Некоторые мужчины взобрались на тракторы, кое-кто выглядывал из окон и из-за заборов, а вход в местный совет охраняли двое жандармов.

— Смотрите-ка! — воскликнул его знакомец, обрадовавшись, что оказался прав. — Недолго ему оставаться безнаказанным!

Бургомистр вышел из здания местного совета и заговорил со стариком, который снял шляпу и прижал ее к груди. В это мгновение Ашер заметил председателя производственного совета шахты. Тот стоял всего в нескольких шагах от Ашера и улыбнулся, когда его увидел.

— Ну, что вы скажете? — обратился он к Ашеру.

Он подождал, пока Ашер пожмет ему руку, а потом снова повернулся к улице, не сводя глаз с въезда в деревню.