Лайонел Шрайвер - Мир до и после дня рождения

— Но я с удовольствием готовила тебе ужин, — протестовала Ирина. — Проблема была вовсе не в этом. — Она содрогнулась оттого, что говорит об их отношениях уже в прошедшем времени.

— А в чем же?

— Ты перестал меня целовать.

Она сама себя удивила. В течение многих месяцев она с внутренним ожесточением составляла список недостатков своего партнера: он был резок с людьми, слишком много смотрел телевизор, существовал исключительно за счет холодной, показной стороны жизни, такой как политика, пренебрегая духовностью. Ирина сама была поражена, что на этот шаг ее толкнул лишь самый незначительный недостаток из всех существующих. Кроме того, он был вполне исправим. Прикоснись Лоренс к ее губам, смогла бы она забыть Рэмси? Стало бы у них все хорошо? Не стоило отметать и тот оставшийся неотмеченным факт, что она больше не желала поцелуя Лоренса. Она мечтала целовать Рэмси.

Лоренс не счел ее претензию несущественной. Он объяснил, что его родители никогда прилюдно не проявляли своих чувств ни к своим детям, ни друг к другу. Лоренс старался вспомнить время, когда часто целовал ее, и сам удивлялся тому, как редко это делал, хотя испытывал к ней истинную любовь. Проявление сильных эмоций смущало его и немного пугало. Подобное поведение казалось ему проявлением слабости, в то время как он должен быть мужественным.

— Страсть, — возразила Ирина, — самое мужское чувство из всех.

Они вели именно тот разговор, который должны были начать и могли начать раньше и который удержал бы ее от приближения к Рэмси на те несколько дюймов, которые она легкомысленно преодолела в июле. Теперь же, когда они наконец научились слушать друг друга, было уже, увы, слишком поздно.

Готовая к потоку ярости и брани, Ирина была щедро одарена извинениями и раскаянием. В два часа ночи им обоим казалось вполне естественным, что они пошли спать вместе. Несмотря на то что о сексе не было и речи, они спали обнаженными, обнявшись, и Лоренс ни разу не пожаловался на жару. Проснулась Ирина в состоянии полного внутреннего спокойствия. Она готовилась к худшему, и это худшее — неожиданно приведшее их к прекрасному — закончилось.

Однако не так быстро, как хотелось.

Накануне вечером Лоренс не спрашивал, в чем своеобразие его соперника, хотя Ирина была готова открыть ему это. Возможно, он был не готов и предпочел пить яд маленькими глотками. Утром он резко оторвал голову от подушки, и ей сразу пришла на ум цитата из фильма о Пёрл-Харборе: «Мы разбудили спящего гиганта».

— Итак, — прорычал Лоренс, — кто он?

Ирина натянула простыню на грудь. Каждая буква имени занимала так много места в ее голове, что выталкивать их оттуда приходилось с большим трудом.

— Рэмси Эктон? — На его лице появилось то же выражение скептического недоверия, что и на лице Бетси в индийском ресторане. Лоренс в гневе вскочил с кровати. — Ты в своем уме?

Сегодня он уже не будет жалеть, что не отвез ее в Париж.

Прошлым вечером она поклялась, что с «тем другим» у нее никогда не было секса. Впрочем, Лоренсу не было до этой правды никакого дела. Отсутствие самого факта измены не отягощало лишь саму Ирину, у Лоренса же не было повода чувствовать себя лучше.

— Черт, — рычал Лоренс, натягивая джинсы, — надо было позволить ему трахнуть тебя пару раз и забыть о нем. Я думал, ты нашла мне достойную замену, а не какого-то неудачника. Это бред не продлится и пяти минут! Да, он хорош собой, у него есть определенный шарм. Но опомнись, Ирина! У тебя нет ничего общего с этим парнем!

— Я бы так не сказала, — тихо ответила она, потянувшись за одеждой.

— Тогда я скажу! Ты никогда в жизни не интересовалась снукером! Решила проникнуть в общество знаменитостей? Если так, то могла бы найти способ получше. Его рассвет уже в прошлом! Ты же видела, как он вчера играл. Его всегда считали смелым и рисковым, сейчас же он ведет себя просто безрассудно. Роняет биток от борта к борту, как в «гонках на выживание».

— Он был сам не свой. Он знал, что именно в это время я пытаюсь принять решение, и нервничал.

— Какие отношения! Хорошо, даже если он не вылетит из обоймы, как долго ты сможешь следить за его игрой? Ему ведь потребуется, чтобы ты все время была рядом и не сводила с него глаз. О собственной жизни и работе придется забыть. Ты станешь его группой поддержки! Ты этого хочешь?

— Я предполагала, мы вместе будем двигаться вперед, я буду свидетелем его восхождения.

— Восхождения? Скорее падения! Ты хоть представляешь, во что ввязываешься? Это же совершенно пустой человек! Он привык быть звездой и ждет, что ты будешь относиться к нему так, словно он и сейчас звезда. Мало того что ты станешь оркестром для исполнения фанфар, который всегда под рукой, тебе предстоит сделка с его манией величия! Он самовлюбленный нарцисс, тебе предстоит постоянно слушать его байки о снукере.