Лайонел Шрайвер - Мир до и после дня рождения

К сожалению, она пыталась вылечить отдельные симптомы, а не саму болезнь. Существовала некая причина, по которой ей не удавалось улечься рядом с ним на диване, задержать его руку в своей, встретиться взглядом во время секса и, как ни странно, соприкоснуться губами в поцелуе. Можно было пытаться подобрать много заумных названий для постановки диагноза, но кратко он назвался Лоренс. Сложно вылечить стремительно развивающуюся болезнь со сложным названием.

Посему Ирина решила сконцентрироваться на симптоме, который сам по себе уже был болезнью: страсть к телевизору. Возвращаясь домой вечером, Лоренс непременно включал новости, обедал под звуки телевизионных программ, потом сидел уставившись в экран до тех пор, пока не наступало время отправляться в постель. Ирину сдерживало лишь одно: раньше она была не готова к бою.

Когда она объявила, что хочет, ради эксперимента, выключить телевизор на один вечер, Лоренс пришел в ужас и напряженно спросил, что она предлагает взамен. «Послушать музыку, почитать». Ирина старалась быть терпеливой. Лоренс заявил, что и так целый день читал и к тому же писал и сейчас желает отдохнуть. Кроме того, он, Лоренс, не играет на музыкальных инструментах, не мастерит деревянные поделки и не строит корабли в бутылках.

И что она ему предложит? Заняться вязанием?

Это был один из тех экзистенциальных моментов, когда приходилось признать, что в мире очень мало вещей, которым можно посвятить время. Ирина пребывала в растерянности.

— Мы могли бы… поговорить, — пробормотала она.

— Мы и так разговариваем. Но разговоры — это лишь больше слов. В стародавние времена, когда не было электричества, люди вставали с восходом солнца, целый день проводили в поле, а к тому моменту, когда добывали себе что-нибудь на пропитание, становилось темно — абсолютно темно. Им не оставалось ничего иного, как лечь спать. В наши дни даже такие люди, как я, проводящие много часов на работе, благодаря свету имеют на отдых достаточно времени — и мы знаем, как им распорядиться. Именно для этого и существует телевизор. Он помогает отдыхать.

— Телевидение — это тоже слова, — робко заметила Ирина.

— Телевизор не требует физических усилий, и это самое главное. Я пришел вечером домой, и я устал.

— Это все мишура, дешевка. Постоянный шум. Мы никогда не можем остаться вдвоем.

Лоренс смягчился — или притворился, в любом случае эксперимент принес результаты. Три вечера подряд он предоставлял себя в ее распоряжение — можно сказать, бросил все свои сто шестьдесят фунтов ей на колени. Единственное развлечение, на котором смогла настоять Ирина, была игра «Эрудит». Лоренс осторожно заметил, что и здесь не обошлось без слов. Он выиграл две игры подряд, набрав наибольшее количество баллов, и не собирался сбавлять темп. На третий вечер Ирина собственноручно включила телевизор.

Однако еще более странным стало то, что через два вечера Лоренс сам его выключил.

— Послушай, — сказал он, — я знаю, тебя не очень интересует снукер, а в связи с этим общество Рэмси также не очень привлекает.

— Я хорошо отношусь к снукеру, — возразила Ирина, стараясь скрыть удивление.

— Понимаешь, на следующей неделе начинается Гран-при в Борнмуте, и я подумал, было бы здорово посмотреть пару раундов.

— Если ты о просмотре телевизора, расслабься, я сдаюсь.

— Нет, я имел в виду поехать на турнир.

— Самому?

— Не совсем. Рэмси в числе участников, я подумал, мы могли бы провести с ним время вдвоем, как ты с Бетси.

— А почему ты не предлагаешь мне поехать?

— Ничего личного! Просто я хотел провести время в мужской компании.

— Откуда такое желание стать закадычным другом Рэмси? У вас так мало общего. Знаешь, он бросил школу в шестнадцать лет.

— Рэмси вовсе не глуп.

— Возможно, но и интеллектуалом его не назвать. Сомневаюсь, что он разбирается в британской политике и знает, кто такие «Тамильские тигры».

— Я могу сколько угодно говорить о «Тамильских тиграх» в «Блю скай».

— Полагаю, с Бетани. — Ирина произнесла эту фразу так тихо, что Лоренс не расслышал и переспросил, но она только отмахнулась.

— С Рэмси, — продолжал Лоренс, — я могу поговорить о снукере.

— А ему это нужно? Со мной он не говорил о снукере.

— Послушай, меня не будет всего одну ночь, и тебе не придется ворчать, что я постоянно смотрю телевизор. Стоило мне самому что-то придумать, как я же еще и получаю по шее.

Ирина взяла себя в руки и продолжала уже почти ледяным тоном: