Лайонел Шрайвер - Мир до и после дня рождения

— Ты не против, если я тоже выпью?

— Да, конечно, Ирина, давай я тебе налью.

Бах, она почувствовала на себе по-павловски суровый взгляд Лоренса. Было два часа дня. Однако вместо того, чтобы притворяться, будто хочет томатный сок, Ирина позволила наполнить рюмку и радостно воскликнула, повернувшись к Лоренсу.

— За твое здоровье! — и по-русски залпом выпила до дна.

Несмотря на то что пирожки были лишь разминкой перед закусками и горячим, Ирина уже была сыта. Прошлым вечером она переела, ощущая внешнее воздействие, побуждающее отказаться от пищи, сегодня же, решив наесться до отвала, с трудом заставляла себя проглотить каждый кусок. Она помогла Татьяне накрыть стол — селедка, черный хлеб, блины с копченым лососем, маринованная свекла, «икра для бедных» из баклажан, салат из огурцов и сваренных вкрутую яиц и огромная кулебяка (украшенная фигурками из теста, она выглядела просто великолепно) — суета на кухне и в столовой всегда способствовала подавлению аппетита. Обилие еды вызывает к ней отвращение, Ирина поймала себя на том, что смотрит на стол, мучительно представляя, сколько всего останется после этого праздничного обеда. В таком состоянии ненависти к блюдам на столе вторая и третья рюмка водки оказались дьявольски действенными.

На горячее был подан поросенок на подушке из каши, тушеная красная капуста, картофельный пудинг и фасоль в соусе из грецких орехов. Ирина взяла небольшой кусочек мяса лишь для того, чтобы выпить бокал вина.

При таком изобилии еды пиршество превращается в обжорство. По возвращении в гостиную у всех было такое чувство, что их ударили по голове. Даже Татьяна согласилась сделать передышку перед десертом и открыть подарки.

Водка была намеренно унесена из комнаты перед обедом и, теперь соблазнительно ледяная, обнаружилась в морозильной камере. Появившись в гостиной с живительным эликсиром, Ирина светилась от охватившего ее праздничного настроения. Все принялись аккуратно снимать декоративную обертку, и еще одна рюмка водки помогла ей справиться с необходимостью вручить свой подарок матери. Раиса немедленно надела колье, Ирине пришлось согласиться с тем, что оно ей очень идет, хотя для матери имело большее значение то, что Лоренс привез его ей из Москвы. На этот раз эмоции Раисы были почти искренними. Осознание того, что колье ускользает из ее рук навсегда, заставило сердце сжаться от боли, в горле появился комок, как раз в том самом месте, где когда-то ее шеи касалась красивая подвеска ростовской финифти. С горечью в сердце она утешала себя тем, что сможет вновь владеть ею после смерти Раисы.

Обилие подарков, как всегда тщательно подобранных, породило мысли о том, что весь этот ажиотаж и трата денег всего лишь дефляции обычного американского Рождества. Внушительных размеров пакет для Ирины от сестры был полон свечей, изготовленных ею собственноручно вместе с детьми. Настоящее место проживания Ирины никогда не волновало Татьяну, она даже не задумалась, что теперь ей придется тащить с собой этих парафиновых уродцев в Великобританию и дома извлечь из мягкой сумки деформировавшимися и слипшимися в один ком. Лоренс получил два галстука, которые вряд ли когда-либо наденет. Раисе преподнесли синтетическую шаль, бугристый свитер и комплект дешевой бижутерии от детей — все словно специально подобранное для нижнего ящика комода. Как человек практичный, Татьяна получила в подарок в основном еду. Дмитрию почти все купили лосьон после бритья. Теперь бутылочки в коробках стояли на полу у его ног, делая явным то, что две из них были одной фирмы — постыдный факт. Раиса, по обыкновению, выбрала для внуков игрушки, предназначавшиеся детям младшего возраста, — так, на коробке с куклой для десятилетней Нади было написано: «4–7 лет» — дети, как правило, считают это не рассеянностью, а намеренным оскорблением.

Одной из последних Ирина протянула Лоренсу конверт с рисунком размером с почтовую открытку. Вначале его лицо исказилось, словно от боли, и ей стало на мгновение обидно, что он ничего не понял, поскольку ей стоило немалых усилий создать иллюстрацию в миниатюре.

— Это появление Красного путешественника, — объяснила она, — первая версия для книги «Увидеть Красный мир». Я говорила тебе, что он получился немного странным и мне пришлось нарисовать другой вариант. Этот я нарисовала специально для тебя. Не имело смысла везти большой рисунок под стеклом в Нью-Йорк, поэтому я сделала маленькую копию. Помнишь, картина очень тебе понравилась? Ты еще сказал, что получилось сумасшедшее смешение стилей.