Жеральдин Бегбедер - Спонсоры. Нет проблем, или Небольшие трансбалканские хроники из страны спонсоров

Второй ассистент по актерам ведет всех в столовую, глядя на нас свысока и слегка презирая как второразрядных актеров. Мы никто, ничто и звать никак, к тому же сербы, а это отягощающее обстоятельство. Когда Ален объясняет Джулии, что мы-то Francuzi и я вообще не артистка, а его жена и личный психолог, сообщение выбивает ее из колеи и она совершенно теряется.

Столовая ровно напротив причала, и, когда Ангелина спрашивает надменную римлянку, почему автобус не мог отвезти нас прямо туда, далековато же топать, девица принимает оскорбленный вид, будто ей задали невесть какой идиотский вопрос, и отвечает, что так положено, а если мы недовольны — плевать, ей это до лампочки.

Римлянка доставляет нас на место, разворачивается и уходит. Ангелина раздражена и обижена, она принимается нудить на тему о том, что итальянская команда третирует сербскую, считает сербов недочеловеками, черт-те как платит, просто гроши, будто этому презренному народцу ничего не надо, и разве не стыдоба видеть, что ставки для итальянской, английской и сербской групп разные, если говорить о деньгах, сербы вообще тут самые обделенные, шепчет она, а раз так — все и позволяют себе свысока к нам относиться, она с самого начала знала, что этим кончится, с самого начала, и если бы ей позарез не нужна была работа, она бы никогда, никогда не согласилась… Она еще какое-то время ноет и вздыхает, мы все ей сочувствуем, искренне расстроенные тем, как у нее все вышло, да и тем, что нам выпала участь быть членами сербской команды, конечно, это несправедливо, но разве жизнь не есть сплошная несправедливость? Впрочем, все эти огорчения не мешают нам разделываться с пищей, проявляя вполне здоровый аппетит.

— Бог свидетель, мы не будем падать духом из-за таких мелочей! — восклицает Вук и грохает кулаком по столу.

И тут приходит Марко, чтобы вести нас в костюмерную. Он чрезмерно возбужден, к тому же не в настроении — и сразу обрушивается на Ангелину с претензиями. Это ей, дескать, поручено нас пасти, и она должна была (держитесь, братцы!) сама догадаться и привести нас в костюмерную, по крайней мере, полчаса назад, и она ни хрена не делает, какого черта, в куски ему, что ли, разорваться, не может же он заниматься всем сразу… Ангелина, вконец разобиженная, никуда нас не ведет, она говорит, что Марко — предатель своего народа, потому что работает на итальянскую команду, и она больше не хочет иметь дела с этим болваном, на двадцать лет ее моложе и без какого-либо опыта, но позволяющим себе учить ее ремеслу, тогда как она сама прекрасно знает, что ей делать, а что нет. Она сейчас же идет жаловаться директору сербской группы, который сидит за одним столом с итальянскими продюсерами, все, кроме сдержанного английского продюсера, оживленно беседуют, размахивая руками, Ангелину они некоторое время молча слушают, но видно, что не слышат, что у них, продюсеров, полно своих проблем и что она их немножко раздражает, эта Ангелина, дела которой их совершенно не касаются.

Чрезвычайно возбужденный Марко хватает токи-воки и вызывает Джулию, но та не отвечает. Первый ассистент знаком призывает нас следовать за ним между столиками, мы проходим мимо Ангелины, которую Марко не удостаивает даже взглядом, мимо оживленно беседующих итальянских продюсеров и молчащего английского, мимо хорватской режиссерши Неллы Бибица — она полностью сосредоточилась на операторе-постановщике, который рисует почеркушки на бумажной скатерти и показывает руками, куда и как движется камера при съемке того или другого плана.

Следуя гуськом за Марко, попадаем в царство костюмеров-гримеров-парикмахеров на втором этаже другого строения и там обнаруживаем Джулию, без видимых занятий бегающую между костюмерами, одевальщицами и гримершами. Здесь же оказывается Мистер X со своей безумной цирюльной командой, вооруженной ножницами и еще каким-то инструментом — рассмотрев его поближе, я бы поклялась, что это машинка для стрижки. Точно, машинка, такая же, как в армии, подтверждает Вук, проводя рукой по своему ежику, а Стоян молча поглаживает гладко выбритый череп.

— Не может быть и речи о том, чтобы меня постригли наголо! — снова заводится Ален, его вот-вот хватит апоплексический удар. — Об этом не может быть и речи!

На смену цирюльницам приходит костюмерша, она показывает, где вешалки с костюмами, на которых — картонные бирки с именем актера и — чуть ниже — названием фильма, черным маркером по белому фону. После каждого съемочного дня нужно повесить костюм на место, не забыв ни единого из аксессуаров, добавляет она. Вокруг Вука, Стояна и Алена суетятся одевальщицы, Ален уже на грани нервного срыва, особенно после того, как Марко, передав его в руки одевальщиц, жестом показывает им стрижку под машинку, а чертовка Джулия, которую все это очень забавляет, немедленно повторяет его жест.