Иван Сажин - Полигон

— Воспитывают же других солдат. Стало быть, и этого можно, — резонно заметил майор. — Приструните его, и он подтянется.

— На отсутствие замечаний и нравоучений он не может пожаловаться. Не за руку же его водить.

— За руку водить не нужно. Просто надо хорошенько подумать, как вправить ему вывихнутые мозги. Вы хоть помните, что взвод взял обязательство к осени удержать звание отличного? — продолжал комбат. — А то ведь, коли так пойдет, не только отличной — хорошей оценки не заслужите.

Нервно покусывая верхнюю губу, Евгений посетовал:

— Мы бы удержали это звание, если бы не Виноходов. Один весь взвод назад тянет.

— Если бы один! Классность во взводе не повысили два механика. Да и наводчики у вас недостаточно подготовлены. Не забывайте, что отличную оценку по стрельбе взводу поставили с натяжкой, авансом. — Он сбил с сигареты пепел. — А вообще вы правы: из-за одного человека неудачи, из-за вас. Мало прилагаете усилий…

По насупленному виду взводного стало ясно: хотя его и печалит случившееся, он не согласен с высказанным упреком. Комбата это задело. До сих пор он высоко ценил Дремина, а теперь вдруг почувствовал, что обманулся в нем. Худощавый, порывистый, зашагал туда-сюда по комнатушке, остановился напротив лейтенанта. Зрачки его небольших глаз собрались в колючие точки, уголки губ подергивались.

— Не знаю почему, но я вижу, Дремин: гаснет ваша увлеченность службой, утрачиваете командирские позиции. Что мучает вас?

— У меня все в порядке, товарищ майор.

— Так сконцентрируйте ум и волю на одном, ни на что не разменивайтесь. И все станет на свои места.

Неожиданно собравшись с духом, лейтенант попросил:

— Товарищ майор, заберите этого Виноходова! И взвод к осени подтвердит звание отличного. Он все портит.

Евгений искренне верил, что успех зависит от одного механика. А еще подумал, что если комбат выполнит его просьбу, то во взводе и в самом деле все станет на свои места.

— А куда его деть?.. Все взводы на одинаковом положении. Никто не жалуется, не просит привилегий.

Чтобы подавить закипевшее вновь раздражение, Заторов отошел к окну. Недалеко от КПП стояли кучкой и курили, разговаривая, несколько офицеров и прапорщиков, — ждали начала построения. Сегодня, как всегда по понедельникам, полковой развод. Майор трудно сдвинул брови, подумав, что Одинцов по привычке подзовет комбата, басовито кинет: «Что-то загуляли в третьем танковом!»

Все то время, пока он смотрел в окно, Приходько и Дремин молчали: размышлений комбата лучше не прерывать. Он всегда умолкает, когда нужно прийти к спокойному, обдуманному решению. Сам же Загоров хотя и был недоволен лейтенантом и отвергал его просьбу, все-таки в одном соглашался с ним: к Виноходову пора применить крутые меры.

— А вы, Василий Григорьевич, как полагаете, что нам делать с этим фруктом? — спросил он, поворачиваясь.

Капитан усердно стряхивал со своей фуражки невидимые пылинки.

— Перевести в заряжающие. В механиках Виноходову не место. Доверять успех всего экипажа такому человеку рискованно сейчас, а в бою — тем более. То и дело подводит товарищей. Не успеют обсохнуть после одной неприятности, как он снова садит их в лужу.

— Когда ему увольняться в запас?

— Осенью. Второй год служит.

— А ну дайте его служебную карточку? Приходько отложил фуражку. Карточка была у него под рукой, в столе, — достал ее и подал Загорову.

В послужном документе Виноходова взысканий было примерно столько же, сколько и поощрений. Как правило, он время от времени получал за что-либо выговор или наряд вне очереди, а потом исправлялся, заслуживал похвалу. Нельзя сказать, что это нормально, но и трагедию из этого делать, пожалуй, нет смысла. Видно, у Виноходова очередной заскок. Взяться за него построже, и он снова подтянется. А там минет лето — уволится в запас.

Положив на стол карточку и тихо подвигая ее в сторону ротного Загоров задумчиво спросил:

— А почему вы решили, что его надо перевести заряжающие?

— Ну почему? — пожал плечами Приходько, щеки его порозовели; откровенно говоря, он тоже был заинтересован в том, чтобы взвод Дремина выполнил взятые обязательства. — Механик — сердце экипажа. Он должен быть человеком надежным, без подвоха. А у этого все выверты да фокусы… Раньше я не ставил вопрос о переводе его на другую должность (может, и зря), надеялся, что исправится. А теперь вижу: толку не будет. Ходит какой-то надутый, замкнутый, настроение подавленное.