Иван Сажин - Полигон

Она была подавлена неприятным открытием, оскорблена. Кое-как сложив на место вещи, задвинула под койку чемодан. Лишь только вернулся со службы Всеволод, у них произошел гнусный разговор. Не обошлось без упоминания Плюшкина. Муж уверял, что заботится о будущем семьи, что они обзаведутся приличной мебелью, купят автомобиль.

Он говорил о будущих благах, а она с отвращением думала, как отказывала себе в самом необходимом, боялась съесть лишний кусок и чаще покупала постное масло, чем сливочное. Ей было ужасно стыдно перед знакомыми за свою скаредную бережливость.

Светлана поняла, что жить с ним не сможет. Хотела тут же уехать, но, словно на беду, слегла с гриппом. Не успела поправиться — начались роды. Ребенок появился на свет семимесячным и вскоре умер.

Это переполнило чашу терпения. Отчуждение, что копилось незаметно, как влага в высотах неба, разразилось бурным ливнем, — у них со Всеволодом произошел разрыв. Он взял свой чемодан с двойным дном и ушел в общежитие.

В голосе молодой женщины закипело негодование:

— И ведь рубля не оставил!.. Знал, что у меня ничего нет, и не оставил. Думал, что унижусь перед ним, приду просить прощения. А я не пошла! Заняла у соседей денег на билет и вернулась к родителям.

Рассказывая, она вздрагивала; словно находилась под током высокого напряжения. Снова разволновалась, потянула платочек к глазам.

— Как это мерзко!.. Как подло! — терзалась она. — Я так пережила…

— Успокойся, Зайчонок!.. Хочешь еще по одной? Светлана махнула рукой, соглашаясь.

Как ни странно, слушая ее, Евгений чувствовал облегчение. От выпитого вина по телу разливалось греющее тепло. На сердце были растроганность, нежность, прощение.

— Не думал, что Байков такой жмот… Но довольно о нем! — сказал он, закуривая. — Ты давно здесь?

— Давненько…

— Жаль, не знал, зашел бы.

— Я почти все время сидела дома, — вздохнула гостья. — От переживаний так похудела, что сама на себя боялась в зеркало глянуть. Мама два месяца не выпускала меня из квартиры, пока не начала поправляться. А теперь вот устраиваюсь на работу.

Она робко улыбнулась, — участие давнего друга облегчило ей душу. Он видел на ее лице приветливость, а еще — искушенность и доступность. Ее упругая грудь притягивала взгляд. Голодно припомнилось, как его преследовала плотская мука, манили ее плечи, губы.

— Кем устраиваешься?

— Ой, не спрашивай! — засмущалась она. — Кассиршей в аптеку… Я же тогда техникум бросила, осталась без специальности.

— Ничего. Главное — прошла жизненный курс. Светлана перехватила его нескромный взгляд, и ей вдруг сообщилось его волнение. В замешательстве взялась ладонями за щеки.

— Я кажется захмелела… Лицо горит.

— Вино слабенькое. Чепуха! — сказал он. — Постой, а как ты узнала, что я здесь, в Ульяновске?

— Мне сказали адрес Толи Русинова — я написала ему и спросила о тебе. Вчера получила ответ. Толя такой отзывчивый. — Она порылась в сумочке. — Вот его письмо… Говорит, что ты переживаешь, чувствуешь себя несчастным. Это так тронуло меня…

«Да, на выдумки Русинов мастер!» — вздохнул он.

Повеяло заунывностью далекого вечера, когда Светлана порвала с ним. У нее тогда с Байковым произошла временная размолвка, тот уехал на практику. Вот в этот период Евгений и сблизился с ней. Порывистая, то веселая, то задумчивая, она в две недели покорила его, а потом — оставила.

Пережитое разочарование, горькая обида как бы вновь вернулись на минуту, и он пробормотал:

— Да, Зайчонок, тогда ты сказала, что любишь другого…

— Женя, ради бога! — взмолилась она. — Не таи на меня обиды. Я просто была глупа, и на зло родителям спешила выйти замуж… Если б ты знал, как я часто потом вспоминала тебя! Я же понимала, что сделала тебя несчастливым, и говорила себе: «Поделом тебе, вертушка! Это за Женю. Такого парня ты променяла на двойное дно».

Постигшее разочарование в замужестве притушило в ней былой огонь гордости: она боялась, что упустит свое время, и на всю жизнь останется безутешной.

— Женя, ты еще ни с кем не связал свою судьбу?

На него смотрели ждущие, обожающие глаза. И от какого-то тайного трепета по коже поползли мурашки.

— Пока нет… А что?

— Женичка, я знаю, ты меня любил! Не отталкивай меня, не разбивай вконец мое сердце. Умоляю!.. Я докажу тебе самой ласковой преданностью, как раскаиваюсь, что была тогда слепа. Я так поняла, так оценила тебя, Женя!.. Ты был первым среди курсантов училища. Твой ум, твое сердце, твои возвышенные интересы увлекали многих. Я же видела это! И у меня было время подумать, оценить тебя. С каждым днем ты выходил чище и прекраснее!..