Наталия Вико - Шизофрения

Александра кивнула.

— Все больше пришельцев появляется оттуда в последнее время, и все они задают… — женщина смущенно улыбнулась, — немного странные вопросы.

— Чем необычны их вопросы?

— Тем, что ответы на них уже были даны тысячи лет назад, но почему-то оказались забыты.

— Пришельцы возвращаются?

— Не все. Возвращаются самые сильные, те, которых зовет Голос.

— Какой голос? — удивленно спросила Александра.

— Голос Истины. Ведь каждый в жизни должен выполнить то, что ему предназначено.

— Зачем вы собрались здесь, у Сфинкса?

— Сегодня — день весеннего солнцестояния и праздник Великой Матери.

— И что вы ожидаете?

— Явление небесной дуги Хепри.

— Радугу? — уточнила Александра.

— Дуга Ра появляется в полдень, — пояснила женщина.

— Но радуга бывает только во время или после дождя, — удивилась Александра.

— Ты права. Скоро будет праздничный дождь.

— В пустыне?! — хотела спросить она, но удержалась, вспомнив увиденный повсюду зеленый покров.

— А ты останешься или вернешься? — спросила женщина.

— Вернусь, — чуть помедлив ответила Александра.

— Что еще ты хочешь узнать?

— Что будет с Россией?

— С Россией? Ты действительно хочешь знать?

— Да!

— Ну, что ж, — женщина протянула руку. — Смотри мне в глаза, — сказала серьезно и взяла ее ладонь.

«Теплая и мягкая», — отметила Александра.

Карие глаза женщины начали менять цвет — посветлели и превратились в изумрудно-зеленые и Александра вдруг почувствовала себя и ее одним целым, как будто соединились два сосуда и содержимое одного стала перетекать в другой.

«Как будто информация из компьютера в компьютер», — успела подумать она, пытаясь уследить за мелькающими цифрами, образами и картинками, которые запечатлевались в ее мозгу…

Робкие лучи утреннего мартовского солнца, словно примериваясь к скорой работе, ощупывали грязные сугробы по краям дороги, ведущей от ворот к двухэтажному дому с обшарпанными усадебными колоннами. Хмурый охранник на входе, завидев нетерпеливо «крякнувший» невидимым спецсигналом черный лимузин с тремя одинаковыми буквами в номерном знаке и цифрами, совпадающими с кодом региона, торопливо, даже не сверяясь с записью в заявке на пропуска, нажал кнопку открывания ворот, на ходу бросил напарнику, чтобы тот скорее звонил главврачу и выскочил наружу, изобразив преданность и «всегдаготовность» на лице, помятом беспокойным и коротким ночным сном. Машина, клацнув по асфальту шипованными колесами, поехала по обрамленной старыми липами и тщательно очищенной от снега дороге, покрытой россыпью сезонных морщин, закамуфлированных ледяными вставками из утрамбованного за зиму снега. Остановилась у парадной лестницы центрального входа. Задняя дверь лимузина распахнулась, и оттуда неожиданно проворно выскочил крупный мужчина, который торопливо шагая через ступеньку, направился к входу, где у двери его уже ожидал человек в белоснежном халате.

— Ну, что, Вадик, как Сашенька? Как прошла ночь? — встревожено пробасил гость, приобняв главврача и дружески похлопав его по спине.

— Пока без изменений, — нарочито спокойно ответил тот и толкнул входную дверь, пропуская гостя вперед.

Александра приоткрыла глаза и снова зажмурилась.

«Почему такой яркий свет в Камере Царя?» — недоуменно подумала она.

— Ну, что, Вадька, не очнулась еще? — вдруг услышала знакомый голос.

«Какой Вадька? А где Онуфриенко? Неужели снова галлюцинация? — решила пока не открывать глаза.

— Да нет, Алеш, спит пока Сандрочка.

«Кузя?! Откуда он в пирамиде?»

— Слушай, Вадь, можешь ты в конце концов объяснить, что происходит?

«Действительно Кузин голос», — заставила себя лежать неподвижно.

— Сам что ли не видишь? Летаргия.

«О ком это Вадик? Обо мне?»

— Поподробнее можешь объяснить?

— Летаргия — состояние патологического сна, сопровождающееся ослаблением физиологических проявлений жизни, значительным понижением обмена веществ, угнетением или полным отсутствием реакции на раздражения, — устало-монотонным голосом начал объяснять Вадим. — В легких случаях наблюдаются лишь неподвижность, ровное дыхание и расслабление мышц. Глаза при этом закрыты.

«Все правильно Вадька объясняет».

— Я и сам вижу, что закрыты. У Сашеньки какой случай?

— Легкий.

«Значит, все-таки обо мне».

— А ты уверен, что легкий, а не хуже чего? — обеспокоено пробасил Кузя.