Наталия Вико - Шизофрения

— Она тоже?

— Да. И еще трое.

— Ну, что ж. Каждый сам выбирает путь. Наша группа готова?

— Уже сидят в автобусе.

— Пусть выдвигаются к плато. Помните, мне нужна только мадам доктор…

В отсутствии людей слабо освещенная Камера Царя показалось другой — и потолок повыше, и само помещение — просторнее. Душно не было, наверное, потому, что мысли о недостаточной вентиляции Александра начала старательно отгонять еще перед входом в пирамиду. Психотерапия помогла. Да и думала всю дорогу о другом. О Питере.

Обошла саркофаг, проведя ладонью по неровным краям.

«И что дальше? Что я должна делать? — подумала она недоуменно — Онуфриенко с Норкой в нижней камере. Он вчера сказал, что оттуда войдет в подземный Осирион под пирамидой и попробует поднять гроб Осириса. Уточнил, наверное для меня, что не в физическом смысле, а в астральном. Пал Палыч с Мариной — в Камере Царицы. Ждут, пока Сашечка передаст им виртуальный гроб. А уже они должны поднять его в Камеру Царя. Когда же я спросила о своей роли, Сашечка загадочно улыбнулся и посоветовал слушать пространство, которое само подскажет и… ничего не бояться».

Александра опустилась на каменный пол и прислонилась к стенке саркофага. Отпила несколько глотков воды из пластиковой бутылочки, которую прямо перед входом вручил ей Онуфриенко, с настоятельной рекомендацией себя не мучать и обязательно попить, когда доберется до Камеры Царя. Вода имела странный горьковатый привкус. Сидеть было неудобно, тем более, что не понятно, надо ли вообще сидеть, а если надо, то — как долго? И что там Онуфриенко заливал о пространстве, которое само все подскажет? Никаких подсказок не слышно. Только тишина — непривычная, гнетущая и давящая многометровой каменной толщей. Решила подумать о чем-нибудь отвлеченном, но не удалось, мысли как завороженные возвращались в Камеру Царя.

«А может, я сейчас сижу на том самом месте, где когда-то сидел Наполеон? — подумала она. — И так же, как он когда-то, ожидаю откровений и прозрения? Ведь Наполеон до конца жизни никому не открыл, что же привиделось ему тогда — при посещении пирамиды во время египетского похода. А ведь было что-то, глубоко потрясшее его! Было! Предполагают, что он увидел свое будущее. Увидел и не попробовал изменить? Наверное, попробовал, ведь у него не было страха. Но смог ли он изменить предначертанное? А если даже и смог — значит именно это была его судьба», — подумав это, Александра даже улыбнулась, потому что никогда раньше не считала себя фаталисткой. — Бедный Питер, — переключилась она, снова вспомнив о происшествии. — Мог ли он подумать, что сегодняшнее утро для него будет последним? Как могло случиться, что он упал в лифтовую шахту? Ведь он, похоже, был жизнелюбом и вряд ли решил покончить с собой».

Свет в камере вдруг замигал, будто сомневаясь, стоит ли гореть дальше, потом погас, но через секунду зажегся снова.

— Чубайса на вас нет, — хмыкнула она, но угроза не подействовала. Даже наоборот. Светильники на мгновение ярко вспыхнули, а потом решительно погасли.

«Что за колдовство такое? — даже развеселилась Александра. — Стоит произнести имя главного энергетика и свет гаснет, вместо того, чтобы загораться».

Впрочем, веселилась она не долго. Просидев всего пару минут в полной темноте, почувствовала себя совсем неуютно.

«Только этого не хватало, — забеспокоилась она.— Теперь-то уж точно придется здесь сидеть до прихода Онуфриенко или Пал Палыча. В темноте отсюда не выбраться».

Вслушиваясь в тишину, подождала еще немного в надежде, что свет загорится снова, но местный электрик, видно, загулял. Наверное, как обычно, в паре с сантехником.

«Полная темнота, смешанная с полной тишиной — коктейль не для слабонервных. Хотя Сашечка, там — в своей нижней камере — скорее всего, только обрадуется и решит, что это — знак, а не просто перебои электроснабжения. К тому же, он не один, а с Норкой, которую не известно зачем притащил сюда. Интересно, что сейчас делают Пал Палыч с Мариной в Камере Царицы?»

Подождала еще немного.

«Пространство подсказывает, что надо зажечь свечу», — наконец решила она, достала из кармана свечку в круглой алюминиевой подставочке, которую предусмотрительный Онуфриенко дал ей «на всякий случай» перед входом в пирамиду, и чиркнула зажигалкой. Подрагивающий огонек раздвинул темноту и затрепетал отсветами на каменных стенах, отчего стало спокойнее.

«Хотя вряд ли Наполеон сидел, — пришла в голову рациональная мысль. — Наверное, лежал. Надо туда лечь, — Александра поставила свечу на край саркофага, залезла во внутрь, кончиками пальцев нащупала дно, осторожно легла на спину, скрестила руки на груди, и замерла. — Тишина и покой… — умиротворенно подумала она и прикрыла глаза, потому что, кроме каменного потолка смотреть все равно было некуда. Оставалось только размышлять и ждать неизвестно чего…