Наталия Вико - Шизофрения

«Надо на свежий воздух», — решила она, вылезла из саркофага и поспешила вниз к выходу. Дорога назад показалась намного короче. Первый коридор, второй… Куда-то подевался деревянный настил, вместо которого к выходу вели каменные ступени. Но она даже не удивилась. Ступени, так ступени. И вот, наконец, последний проход…

Александра вышла из пирамиды и с наслаждением несколько раз глубоко вдохнула воздух, который показался ей наполненным свежестью, как после грозы. Гафира у выхода не было. Онуфриенко и Пал Палыча тоже.

«Где же все?» — она спустилась вниз, посмотрела по сторонам и даже зажмурилась на мгновение, но видение не исчезло. Обернулась… Белоснежная пирамида, устремившаяся к небу отполированными гранями и золотой блеск пирамидиона наверху. Именно такую пирамиду она видела с высоты. Снова повернулась… Храм из белого камня рядом, а за ним, начинающийся прямо у кромки плато — город, утонувший в свежей, словно только что омытой дождем зелени пальм и цветущих деревьев. Да и вокруг пирамиды — зеленая трава, обрамляющая каменные плиты, и цветы — яркие и сочные! И никого вокруг! Ни одного туриста! Она обогнула пирамиду и поспешила вниз к Сфинксу. Уже издали увидела множество людей в разноцветных одеждах, собравшихся перед статуей. Дорога в этот раз показалась короче. Подошла ближе, с изумлением отметив, что лицо Сфинкса не повреждено и что оно… все-таки женское — красивое, одухотворенное, хотя, по-прежнему, таинственное. Приблизилась к первой группе людей — мужчин и женщин. Головы мужчин были непокрыты и гладко выбриты. На головах женщин — легкие накидки. Под дуновением ветерка ткани их просторных одежд слегка колыхались, переливаясь на солнце и непрерывно меняя цвет, и оттого казалось, что и сами люди находятся в непрерывном движении, будто отрываясь от земли и затем снова опускаясь. Александра подошла еще ближе. Несколько человек повернули головы в ее сторону. В их взглядах не было удивления, страха и настороженности — только бесконечное доброжелательное внимание.

— Вы говорите по-английски? — спросила она того, который стоял ближе всех — высокого, худощавого с широко поставленными миндалевидными глазами, делавшими его похожим на жрецов с древних рельефов.

«По-английски?» — беззвучно переспросил мужчина, внимательно глядя ей прямо в глаза, но она его услышала и поняла, нисколько не удивившись этому.

— Английский— один из многих древних языков, которым пользовались наши предки, во времена, когда не было общего языка, и люди не умели читать мысли друг друга, — вслух пояснил ему другой — загорелый и голубоглазый, на неизвестном ей языке, но она и на этот раз все поняла.

— Иногда на нем поют, хотя он, к сожалению, недостаточно мелодичен, — словно извиняясь, вступила в разговор стоящая рядом молодая смуглая женщина с прекрасными мягкими чертами лица. — Я знаю одного почтенного человека, который любит петь именно на английском, и делает это удивительно забавно, — обвела взглядом стоящих рядом, на долю секунды задерживаясь на каждом из них. Все вдруг начали улыбаться так, будто увидели и услышали поющего. И Александра, когда женщина посмотрела на нее, тоже увидела и услышала: колоритный седовласый старик с гитарой в руках, как голограмма возникший перед ее мысленным взором, самозабвенно распевал песню из репертуара «Битлз». При этом его распахнутые глаза лучились счастьем…

Когда изображение исчезло, она заметила, что женщина смотрит на нее выжидательно.

— Меня зовут Александра, — сказала она уже по-русски.

«В ее прекрасном имени есть имя Великого Ра», — поняла мысли сразу нескольких человек вокруг.

— Я из России, — зачем-то пояснила она.

«Из России?» — мысленно переспросили они, но она снова услышала.

«Так называлась одна из многих стран во времена Большой Вражды, когда миром правили лживые и весь мир был поделен границами», — подумала женщина и все дружно закивали.

— А разве России больше нет? — удивленно спросила Александра.

«Нет стран, обнесенных границами, — мысленно ответила женщина, — и нет враждующих религий. — Хотя, страны, в которых жили наши предки и мы сами в предыдущих воплощениях, продолжают существовать в памяти и душе каждого из нас. Мы помним и чтим древние традиции, носим старинные имена, когда хотим, чаще — в дни традиционных народных праздников, надеваем прежние одежды, но каждый из нас волен жить там, где хочет, исповедовать то, что ему нравится, и делать то, что захочет, если это не приносит вреда другим. Так много веков назад по окончании Последней Войны решил Вселенский Совет Мудрейших, во главе которого стояла Великая Мать. Ты, наверное, пришла из пирамиды?» — спросила с пониманием.