Яков Шехтер - Любовь и СМЕРШ (сборник)

Выяснилось, что много лет назад он совершил ужасное преступление, какое — никто не знал, и, измученный укорами совести, приехал за наказанием. Наказанием, которое загладило бы его грех. Выслушав все обстоятельства дела, Ари Заль объявил, что столь тяжкий поступок может искупить только смерть.

— Я согласен, — тут же ответил купец.

— Но в наше время нет Санхедрина, и смертная казнь не применяется, — сказал Ари. — Кроме того, в такого рода случаях наказание было особенно болезненным — провинившемуся вливали в рот ложку расплавленного свинца.

— Я согласен, — повторил купец. — Святой учитель для меня все равно, что семьдесят один судья Санхедрина.

Ари задумался на несколько минут.

— Хорошо, — наконец произнес он, — семь дней ты будешь поститься, учиться и молиться, а на исходе субботы я сам волью в тебя свинец.

Всю неделю ученики осторожно наблюдали за купцом. Тот вел себя как человек, дни которого сочтены, — молился с необычайным рвением, спал на земле перед порогом синагоги, ел только ночью и только черствый хлеб и пил сырую воду. С учебой дело обстояло хуже: стоило купцу раскрыть книгу, как он моментально засыпал.

В субботу он пришел, одетый во все белое: просторный, напоминающий саван халат, высокий тюрбан, льняные шаровары. Эту ночь он провел не на земле, а на узкой скамейке, на которой обычно спал Ари Заль. Сам учитель до самого утра просидел на стуле, изучая при свете свечи старинную книгу в тяжелом переплете.

Сразу после авдалы начались приготовления к казни. Из домика вынесли всю мебель, положили на пол медный лист, а на него установили жаровню. Через час свинец закипел, испуская тяжелый запах смерти.

Купец, белый, как собственный халат, прочитал «Видуй», последнее признание в совершенных прегрешениях, и опустился на колени перед жаровней. Ари Заль зачерпнул почерневшей железной ложкой кипящее варево и приказал:

— Закрой глаза и открой рот!

Купец завел руки за спину, словно опасаясь, что они выйдут из повиновения, и выполнил приказание. Прошло несколько секунд. Из широко распахнутого рта струйкой вытекала слюна.

Ари Заль протянул руку и положил на язык купца конфету.

Велвл пригладил бороду, с шумом повернулся на стуле и посмотрел в сторону кладбища.

— Когда изумленный купец раскрыл глаза, Ари Заль погладил его по голове и сказал: «Ты был настолько готов принять наказание, что ангел смерти отказался тебя забрать, а демоны-обвинители со слезами разорвали приговор. Сейчас твоя книга раскрыта на чистой странице, постарайся больше ее не пачкать».

Купец с трудом поднялся на ноги и неверной походкой выбрался за дверь. На следующий день он уехал из Цфата, и его дальнейшая судьба неизвестна. Известно только, что он оставил городскому раввину крупную сумму денег и попросил выстроить для Ари Заля нормальную синагогу. Денег хватило и на постройку миквы. Так они и стоят до сих пор — одна на вершине горы, а другая у ее подножия, стоят уже триста лет, то ли напоминая о грехе, то ли свидетельствуя о раскаянии.

Велвл замолк, и на террасе стало тихо. Солнце поднялось чуть выше, и сквозь сияющую дымку проступил Кинерет. Терракотовый склон Галилеи опирался на его влажную голубизну, в белой полоске на стыке с трудом угадывалась Тверия.

Азулай взболтал в стаканчике остатки кофе.

— Совсем остыл. Вместе с моим энтузиазмом доверять рассказам о чудесах. Хотя этой притче я склонен поверить. Тут больше психологии, чем мистики. Кстати, Велвл, а откуда берутся верные свидетели? В смысле — умеющие оживлять. И сколько таких наберется — трое, четверо?

— А настоящая история не нуждается в большом количестве показаний. Для получения Торы хватило одного Моисея…

— Моисея, говоришь… — Азулай поправил кипу и улыбнулся. — Давно хотел спросить, вот ты бреславский хасид, да?

— Да, — скромно, но не без гордости подтвердил Велвл.

— И ты действительно веришь, будто письмо, полученное несколько лет назад, написал рабби Нахман? Моя простая сефардская голова такого не принимает. Или он не умер в начале девятнадцатого века, или письмо фальшивое!

— Кто сказал, что он умер? Сам рабби Нахман объяснил: «Не плачьте, я просто перехожу из одной комнаты в другую». А из соседней комнаты не только слышны голоса, но и письма вполне доходят.

— Ну что ж, ты вполне соответствуешь определению верного свидетеля. По крайней мере, одного из мертвых тебе удалось оживить. Поздравляю!

— Принимаю поздравления. Возможно, в общепринятом смысле рабби Нахмана не существует, но для нас, его хасидов, он такая же реальность, как эти горы.