Диана Чемберлен - Папина дочка, или Исповедь хорошего отца

Я могла вообразить, насколько расстроилась Молли, узнав, что Алиса встречается с Уиллом. Но интересы Алисы и Ханны должны быть для них на первом месте. По сравнению с ними все остальное казалось слишком малозначительным.

— Не могла бы я каким-то образом сгладить ситуацию? — Только интересно как? — Ты бы хотел этого? Я хочу сказать, ты все еще любишь Алису? Ты хочешь участвовать в жизни своей дочери?

Улыбка его была какой-то странной. Хитрой, что ли?

— Люблю ли я Алису? Да, конечно. Но я могу жить и без нее.

Я невольно отпрянула от него.

— Это жестоко, — сказала я. — А как же твоя дочь?

— Ей будет хорошо у Хендриксов и лучше без меня, чем со мной. У меня нет особенно сильных отцовских чувств.

Он встал и, опустив руку в карман джинсов, достал скомканный листок бумаги.

— Вы не первая из семейства Хендриксов, кто посещает меня сегодня, — сказал Уилл.

Он подал мне листок, и, разгладив его на колене, я увидела, что это чек из личной чековой книжки Дейла на 4500 долларов.

Я посмотрела на Уилла.

— Я не понимаю.

— Каков отец, таков и сын. — Он пожал плечами. — Джеймс заплатил этим домом за молчание моей матери. Сейчас мне платит Дейл. Я оставлю Алису. И никогда никому не расскажу о Джеймсе. Поверьте, никогда не буду пытаться стать частью жизни моего ребенка. Откровенно говоря, я предпочитаю деньги.

Во рту у меня пересохло. Я в недоумении качала головой.

— Ты, наверно, выполнял для Дейла какую-то работу? — Я потрясла в воздухе листком. — Быть может, это расходы на покраску? — Я кивнула на стену дома. — Он не стал бы давать тебе столько денег просто ни за что.

— Похоже, он готов на расходы ради того, чтобы я отказался от его драгоценной сестрички.

— Может быть, тебе эти деньги кажутся сейчас очень большой суммой, но любовь ребенка дороже.

Он засмеялся.

— Четыре с половиной тысячи долларов — это капля в море по сравнению с тем, что он уже заплатил.

Я не могла выговорить ни слова. Я не знала, что сказать. Я чувствовала только, что последние два года моей жизни рассыпаются в прах.

— Он платит понемногу, — сказал Уилл. — Вам рассказывали в школе об опытах на крысах?

— На крысах? — повторила я. У меня было такое чувство, что я окаменела с головы до ног.

— Ну да. Если их поощрять едой нерегулярно — понемногу и в разное время, — они делают больше того, что от них требуется, чем когда вы кормите их по расписанию. Я думаю, в этом суть философии Дейла. Мне неизвестно, когда поступит следующий чек и на какую сумму, но я знаю, что он поступит. А он знает, что, если платежи прекратятся, нашему соглашению конец.

Мне хотелось накричать на него, обозвать его лжецом. Вдруг в дверях показалась женщина примерно моего возраста. Я увидела ее белокурые волосы, длинные голые ноги, футболку в обтяжку.

— Привет, сынок, — сказала она Уиллу. — Чем ты здесь занят?

— Делом, — ответил он ей. — Подожди в доме.

Она взглянула на меня. Взглянула оценивающе. Я видела, что она старается определить, представляю ли я опасность, и я четко уловила момент, когда она решила, что опасности нет.

Если в этой ситуации и было что-то угрожающее, это была не я. И не питбуль. И даже не Уилл.

Это был человек, за которого я собралась замуж.

Еще одно утро мы с Беллой провели в кофейне. Я ломала голову, думая о том, что могло случиться с Тревисом и что мне делать дальше. Мы обе так нервничали, что в одиннадцать часов я больше не могла оставаться в «ДжампСтарте» и повезла Беллу на игровую площадку на берегу озера рядом с моей квартирой. Мне эта площадка нравилась, потому что Кэролайн никогда здесь не бывала, и все, что мне о ней напоминало, это раскачивание качелей.

Когда мы утомились от игр, я уже больше не стала возвращаться в «ДжампСтарт». Ясно, что там я ответа не найду. Да и как я вообще отдам Беллу Тревису, когда он посмел бросить ее на чужого человека?

Вернувшись ко мне, мы поели сэндвичей с тунцом, еще поиграли, и потом я уложила ее поспать. Сама я легла на постель рядом с ней, и, пока она спала, я открыла ее розовую сумочку и долго вглядывалась в фотографию Робин. «Знаешь ли ты, что происходит с твоей дочерью?» — шептала я ей.

Я опустила штору, чтобы нам не мешал свет, и залезла под одеяло. Не выпуская из руки фотографию, я заснула. Во сне я снова оказалась на игровой площадке, только на качелях сидела Кэролайн. Когда качели качнулись в сторону от меня, она повернула ко мне голову и крикнула: «Ты ошиблась, мама!» Я ждала, когда качели вновь вернут ее ко мне. Тогда я схватила ее. Прижала к себе. Зарылась лицом в ее шелковистые светлые волосы. «Ты думала, что я умерла, а я жива!» — сказала она.