Александр Александров - Без работы

В газете Павел прочел статью «Каменотесы-миллионеры». В ней говорилось, что в связи с надвигающимся «криминальным переделом» повышенным спросом будут пользоваться услуги изготовителей памятников.

Наш герой закончил копаться в содержании газеты и огляделся. Напротив него замерла стайка девиц — размалеванных барышень, отмеченных свойственным женщинам, которые предлагают в аренду свои гениталии, каким-то особым брезгливо-презрительным прищуром глаз.

Павел разинул рот и чуть не вскрикнул. Он заметил ту самую девушку — Аню. Она находилась между выражающих всем своим видом вульгарность и плотский грех проституток. Словно божественная орхидея, распустившаяся посреди бардака. После их первой встречи Павел часто думал об этой девушке. Анина внешность напоминала ему белокурого ангела, спустившегося по какому-то случаю на многострадальную землю. Он не допускал никакой пакостной мысли в адрес светлого образа девушки. Он так разволновался, что позволил порыву налетевшего ветра вырвать из рук газету. Ее понесло как воздушного змея. Крючков, громыхая досками, побежал вслед за ней.

Газета взмыла над площадью и тут же упала под ноги девицам, зацепилась за крупное в высоком ботфорте бедро одной из путан. Та попробовала отфутболить. Однако Aim опередила ее, нагнулась и подхватила газету. Она весело крикнула:

— Иди сюда, растеряша.

Крючков подошел. Он чувствовал, как всколыхнулось и затопило сознание горькое разочарование. Словно его кто-то предал. И, как по заказу, в голове назойливо закрутилась старинная песенка про путану некогда популярного акробатирующего певца Олега Газманова: «В меня стрелял душман, а весь свой божий дар сменяла на ночное ремесло». «Если красивая девушка, значит, шалава. Обыкновенная формула нашей действительности — все на продажу», — мрачно подумал Крючков.

Aim, заметив мчавшегося за газетным листком Павла, нашла ситуацию забавной. Глядя на раскрасневшегося и запыхавшегося от бега, в нелепых доспехах, Крючкова, она заулыбалась.

— Вот мы и встретились, Паша, — произнесла Аня. — Услуга за услугу. Так?

— Спасибо, — буркнул Крючков. Он взял газету и, наспех свернув, точнее скомкав, спрятал в карман.

— Девочки, а это тот самый доблестный рыцарь, который спас мою сумочку, — сообщила Анюта.

— У молодого человека такой вид, будто он чем-то недоволен, — изрекла одна из проституток, оглядывая насупленного человека-рекламу.

— Он просто устал на работе, — сказала Анюта.

— Или ему давно никто не дает, — пахнув ментоловым сигаретным дымком, бросил кто-то над ухом Крючкова.

Аня слегка склонила голову набок. Павел потупил глаза. Ему вдруг стало стыдно, что посторонние люди видят его с проститутками. Аня, будто прочтя мысли Крючкова, нахмурилась и отошла.

— А вы, значит, здесь работаете? — угрюмо спросил наш герой Анюту.

— Много будешь знать, плохо будешь спать, — с прохладцей произнесла девушка. Ее веки с длинными, словно антенны, ресницами опустились, глаза сузились в узкие щели. Другим девушкам вопрос пришелся по вкусу.

— Да. Мы разведчицы на секретном задании, — сказала и хрипло рассмеялась одна из путан.

— Ань, смотри, какой у тебя рыцарь запущенный, — сказала другая, обильно покрытая слоем тонального крема, который отслаивался кое-где, оставляя светлые крапинки на лице.

— В гости бы его пригласила. Чайку налила, — подхватила крупная, напоминающая нарумяненную матрешку, девица, чью голову украшала седая коса.

Аня порывисто, как человек, готовящийся либо обнять в сильном чувстве, либо ударить, сделала шаг и остановилась перед Крючковым, возмущенно произнесла:

— Ты еще долго с этим будешь таскаться? — Она указала на доски. Что-то настороженное, даже враждебное металось в выражении ее синих глаз.

— Нет, — ответил Крючков, — сейчас пойду вон туда, — он указал на дверь ломбарда, — и сдам.

— Пойдем, — произнесла Аня. Не дожидаясь Крючкова, направилась, куда он ей показал.

Через полчаса молодые люди сидели за столиком известного ресторана «Ажурный». Перед Крючковым дымилась тарелка алого борща с куском жирной баранины и таящим островом белой сметаны. Несмотря на мучивший его голод, он, пребывая в сильном смущении, сдерживал аппетит, редко поднимал ложку и как можно тише прихлебывал дивную ароматную жидкость. Павел казался себе до невероятия неуклюжим и скованным. Уронив кусок хлеба, он готов был провалиться под землю.

После того как на столе оказались тарелки с салатом и отбивная с картошкой, а с ними запотевший графинчик, наполненный водкой, Аня, ничего не сказав, подошла к барной стойке и оплатила заказ. Этот факт заставил Крючкова мучиться еще больше. Девушка пристально наблюдала за Павлом, и на настойчивые предложения разделить с ним роскошную трапезу следовал ее категоричный отказ.