Сергей Юрьенен - Беглый раб. Сделай мне больно. Сын Империи

Вечером они пошли в кино — на «Серенаду солнечной долины». Но этот фильм, как американский, отменили, а зрителям показали новый мосфильмовский — «Без вести пропавший». Про партизанскую войну в тылу врага. Когда они вернулись, мама вдруг зарыдала перед дверью.

— Ключ забыла, — выговорила она. Замок у них был английский, то есть самозакрывающийся. Мама стояла, уперевшись лбом в дверь, и горько плакала. Потом она вытерла слезы. — Придется ломать. Главное, обратиться даже не к кому…

Все офицеры из подъезда были в Венгрии.

— Самим придется.

— А чем?

— Топором, чем же…

В подвале жила самовольно вселившаяся нищенка-алкоголичка с тремя детьми. У нее нашелся топор. Мама стала взламывать дверь их квартиры, а когда взломала, оглянулась на запертые двери соседей:

— Вот ведь люди… Никто и не высунулся! Убивать будут, никто на помощь не придет.

На ночь они забаррикадировались изнутри, а утром мама по телефону вызвала столяра — чинить дверь. Столяра пообещали прислать до обеда, но когда Александр вернулся из школы, дверь по-прежнему стояла раскуроченная, а за ней, на табурете, мама сидела вся одетая, с вуалью на лице и ломала руки.

— Наконец-то! — вскочила она. — Ты уж тут покарауль, ладно? А мне надо бежать.

— Куда?

— «Куда, куда»! — рассердилась мама. — Да уж не на свиданье. Смотри не спускай глаз с двери. Суп еще теплый, а остыл — разогрей. Пока!

Суп он разогревать не стал. Вымыл большое и тяжелое антоновское яблоко, вытер, надкусил и пошел к шкафу. Он положил яблоко на пол, а из шкафа достал винтовку. Это был трофейный маузер, 4,65. Наиболее эффективное оружие в квартирном бою — легкое, многозарядное, скорострельное. Он осторожно положил винтовку на пол. Придвинул стул и с верхней полки шкафа достал маленькую, но увесистую коробочку патронов. Он сунул патроны в карман, подобрал винтовку, яблоко и вышел.

Вести наблюдение за входной дверью лучше всего было из его комнаты — детской.

Дверь детской была двустворчатой и остекленной — на три четверти. Правую створку он накрепко заблокировал, вогнав штырь задвижки в пол, а левую — приоткрыл. Бросил к порогу одеяло, подушку — улегся. Еще откусил от яблока, уже подернувшегося бежевым налетом окисла — так много в нем железа, — и взялся за винтовку. Вынул из нее вороненый, хорошо смазанный магазин, один за другим вдавил в него пять патронов. Потом взял шестой, отомкнул затвор и вставил патрон в ствол. Взвел затвор. После чего загнал обойму — с щелчком. И поставил винтовку на предохранитель. Укрыл ее, готовую к бою, краем одеяла и, облокотясь, стал беспечно доедать яблоко.

Дверь квартиры мог открыть кто угодно, теперь это уже не имело значения: пять в обойме, шестой в стволе…

На лестнице раздались шаги незнакомца. Он замер, а потом отложил огрызок на пол.

От стука входная дверь приоткрылась.

— Дома-то кто йо? — зычно спросили извне.

Под одеялом рука Александра перевела маузер в положение «Feuer» [178] Огонь (нем.). , после чего он ответил:

— Есть.

Дверь распахнулась, вошел мужик. Он прикрыл за собой дверь и повернулся. В руке у него был деревянный ящик, откуда (Александр сглотнул) торчала кверху рукоять топора.

— Кто йо-то?

— Я, — подал голос с пола Александр.

Мужик увидел его и оскалил серые металлические зубы.

— «Я»… Тебе что, гроши оставили? Батька где твой?

— На работе, — соврал Александр.

— А матка?

— А мама, — сказал он, — сейчас вернется.

— Обождем тады. — Мужик сел на табурет, выставленный мамой в коридор, сбросил прямо на пол шапку, расстегнул овчинный полушубок и, озираясь, стал сворачивать на колене самокрутку. Насыпал махорки в обрывок газеты, лизнул, склеил. Чиркнул спичкой и окутался вонючим дымом.

— Чего на земле-то лежишь? Что чужой войдет, боишься?

— Ничего я не боюсь! — сказал Александр. — Так, читаю.

И он показал мужику обложку толстой книги — «Война невидимок», Николай Шпанов.

— Читает, ишь… Батька военный небось?

— Это же ДОС. Тут у нас все военные.

— В чинах али так, лейтенант?

— Майор.

— Вот оно как. Гроши небось гребет лопатой?

Александр сжал винтовку.

— Оклад-то, говорю, большой у него? — Не дождавшись ответа, мужик ответил себе сам: — Да уж ить не малый! Тыщонки три, а то и все пять… — Он наклонился, извлек из ящика топор.

Александр перекатился за угол. Винтовка была еще накрыта, но палец уже лежал на спусковом крючке.

Сапоги мужика зажали топор, а он достал из своего ящика бутылку с мутным картофельным самогоном, вытащил зубами газетный жгут затычки, взболтнул, запрокинул бутылку и надолго присосался, подмигивая при этом вниз Александру.