Владислав Глушков - Клинок Судеб

Этот вопрос волновал Семёна с самого начала его поисков. Легенду о древней деревне он нашёл сам в каких-то очень старых записях. Ещё кажется, задолго до революции кто-то из исследователей побывал в этих краях и записал эту легенду, потом он пытался найти древнюю деревню, но так и не нашёл, его в то время волновали рассказы о колдуне и его проклятии. Потом уже в советские времена НКВД, заинтересовалось этой легендой. Ни для кого не секрет, что Сталина очень сильно волновали всевозможные оккультные науки, до войны он даже лично посылал экспедицию в эти места, но опять ничего.

Немцы, в свою очередь, тоже стремились к этим места, но что самое интересное, не смогли они найти даже саму поляну, и говорят, что партизаны, тоже на ней не жили, хотя для партизанского лагеря место очень удобное. Вокруг болота, пройти можно только лишь одним путём, который очень легко перекрывается. Но партизаны всё равно обходили эти места. После войны как то всё забылось, не до артефактов было тогда, восстанавливали страну, и так папка со старыми исследованиями затерялась в архивах.

Вспомнили о ней только лишь в начале восьмидесятых. Вновь начали направлять экспедиции, да всё больше под присмотром КГБ. Но толку не было. Экспедиции то пропадали, то просто не доходили даже до болот. Только одной из них удалось найти поляну. Но там остался в живых всего один человек, начальник экспедиции, и тот после похода угодил прямиком в сумасшедший дом. По его рассказам всю экспедицию зарезал и съел какой-то толи одетый в звериные шкуры, толи просто поросший густой шерстью человек. Он приходил ночью убивал и уносил с собой одного из рабочих, а потом находили только его обглоданные кости. Первым кого он, почему то унёс, был представитель службы надзора, офицер госбезопасности. На этом исследования вновь остановили, у института, занимавшегося этой проблемой, закончились деньги на полевые экспедиции, да и времена настали смутные. Страна потихоньку развалилась, архивы растянули, институты закрыли и про науку вообще на многие годы позабыли.

Вспомнили неожиданно только лишь теперь, да и то не в научных и не в государственных кругах, а, как и положено, свитки, в которых рассказывались легенды, и на которые ссылался ещё тот профессор из университета Его Императорского Величества, оказались в частной коллекции. В общем-то, это была всеобщая тенденция по стране. Наука, как и прежде никому в государстве была не нужна, а вот частные лица, которые в лихие девяностые умудрились сколотить приличный капитал, на научные исследования денег не жалели, если конечно эти исследования сулили принести приличные дивиденды. Артефакт же, на который ссылались легенды, явно обладал силой и могуществом, если конечно он существовал на самом деле.

«Смотри-ка, — подумал Семён, — и Макар туда не ходит, говорит, что боится, а может просто не может попасть, или не может потом назад вернуться? А может правда это про колдуна? И нельзя тревожить его могилу? Но тогда где эта могила? Ведь тоже ни один человек не показывает, только говорят. А что ещё они говорят? Говорят, что извести должен тот колдун всё потомство того, кто его прикончил. Причём тогда здесь местные жители? Или они и есть тем самым потомством. Интересно ещё, почему Владлен Александрович не показал мне свитки. Знает ведь, что я читаю на древнеславянском. Но не показал, только сказал, что лишь мне дано, этот артефакт из земли достать, он даже не сказал, что это, похоже, что и сам не знает. Ладно, что голову ломать. Откопаем, там видно будет».

Размышляя так, Семён шёл по еле видной тропе в сторону лагеря, солнце уже садилось, в лесу начинало смеркаться, один раз ему показалось, что за ним кто-то следит. Даже, вроде и тень в стороне мелькнула, он попытался, было пойти туда посмотреть, но, только лишь сделав шаг в сторону от тропы, чуть не угодил в трясину.

«Показалось, — подумал Семён, но примерно минут через пятнадцать ходьбы он вновь мельком заметил в стороне белую тень, — так, ещё призраков нам здесь не хватало».

Но тень мелькнула и пропала, больше на всём протяжении пути до лагеря Семён её не видел. В лагерь он вернулся, когда сумерки уже совсем сгустились. Его бригада сидела костра, доедала ужин и обсуждала прошедший день.

— А вот и босс вернулся, — воскликнул Вик, он сидел лицом к тропе. — Что хлеб свежий принёс, не надурил нас этот старый прохвост?

— Нет, не надурил, вот принёс, — Трошин снял с плеч рюкзак, поставил его возле стола и достал буханку свежего хлеба.