Джон О`Хара - Свидание в Самарре

— О чем ты задумался? — спросила внезапно появившаяся рядом Кэролайн.

— Мне нравится Милл, — ответил он.

— Мне тоже, — сказала Кэролайн. — А что, она что-нибудь сделала или сказала?

— Нет. Просто правится, и все, — ответил он. — А я тем временем учусь, как реагировать на последствия.

— Какие?

— Мистер Роберт Херман сегодня в форме и крепко прошелся по мне насчет вчерашнего…

— О господи, где? В раздевалке? Там было много народу?

— Да. Уит с Фрогги и все прочие. Бобби потребовал, чтобы я заплатил музыкантам пять долларов и за Гарри. А потом принялся дразнить меня по поводу того, что война уже давно окончена или что-то вроде этого, а я, мол, ждал до тысяча девятьсот тридцатого года, чтобы принять участие в сражении, и что надо было вызвать полицию.

— Мда. Пожалуй, нам следовало ожидать чего-нибудь в этом роде.

— Почему? Тебе тоже что-нибудь сказали?

— Нет, не то чтобы сказали, Китти Хофман вошла в уборную, когда я…

— Господи, вы, женщины, даже в уборную и то ходите вместе. Почему всегда…

— Ты хочешь услышать, что было? Или собираешься снова устраивать сцену?

— Извини меня.

— Так вот, Китти — ты ведь ее знаешь — сразу выкладывает все, что думает. Она спросила, правда ли, что у Гарри подбит глаз, и я сказала: да, это так. Тогда она заявила, что Уит обеспокоен. Он тебе что-нибудь сказал?

— Нет. Он и не мог, потому что Бобби не закрывал рта. С Уитом у меня не было разговора.

— По-видимому, Уит знает, что Гарри вложил в гараж деньги.

— Конечно, знает. Это не секрет. По правде говоря, я сам сказал об этом Уиту. Да, сказал. Должен был сказать, потому что, когда прошлым летом Уит это узнал, он спросил, почему я не обратился к нему, и я ответил, что к нему и так все обращаются. Разве я не рассказывал тебе?

— Нет. Так вот, Китти сказала, что Уит обеспокоен, потому что в Гарри плохо иметь врага. Я тебе это говорила.

— Я помню. Ладно, хватит тут стоять. Вон Джин и Фрогги. Давай подойдем к ним.

Они подошли к Джин и Фрогги. Джин была лучшей приятельницей Кэролайн, а Фрогги принадлежал к числу лучших друзей Джулиана. После окончания колледжа возле Джулиана не было такого человека, которого можно было бы считать его самым близким другом. А тот, кто именовался так в колледже, сейчас жил в Китае, работал там в «Стэндард Ойл» и давал о себе знать приблизительно раз в год. В компании лучших друзей Джулиан чувствовал себя легко и надежно. Тридцатичетырехлетний Фрогги потерял на войне руку, и, может, поэтому Джулиан был с ним менее близок, чем с другими сверстниками Фрогги, которые тоже побывали во Франции. Джулиан, будучи моложе их лет на пять, во время войны учился в колледже, проходил военное обучение по системе вневойсковой подготовки и до сих пор терзался угрызениями по поводу того, что следовало бы бросить колледж и пойти в армию. С годами угрызения эти слабели, он считал, что они больше его не беспокоят, а оказалось, беспокоят. И всегда беспокоили при виде Фрогги, который в свое время был превосходным пловцом и теннисистом. С Джин Джулиану было легко. Они испытали Друг к другу все чувства, которые можно было испытать. Как-то летом, много лет назад, Джин и Джулиан были безумно влюблены друг в друга. По окончании итого полугреховного романа, когда он действительно завершился, они питали друг к другу чувство гораздо более чистое, чем испытывают дети, и были готовы полюбить по-настоящему кого-нибудь другого. Джулиан знал — ему рассказала сама Джин — что с Фрогги она «перешла границу дозволенного» во время первого свидания, и честно верил, что рад за нее.

Они посплетничали о людях, которые гостят у таких-то, поспорили, придут ли на танцы из Рединга, обсудили, как выглядят местные дамы, поинтересовались, не спустила ли у Джулиана шина, — они видели, что его машина по дороге в клуб встала, — как здорово, не правда ли, что дороги так быстро очистили от снега; какой чудесный корсаж, возьми «Кэмел», какая разница; отец Милл выглядит хуже, чем когда-либо; про Эммерманов можно сказать одно: они уж не скупятся, когда устраивают вечер. Тем временем Милл, ее мать и отец в ожидании гостей заняли свои места у входа в танцевальный зал (когда мебель не убирали, это была гостиная). Не прошло и трех минут, как в холле вытянулась очередь жаждавших немного церемонно поздороваться с мистером и миссис Эммерман и обменяться дружеским приветствием с Милл. Оркестр «Королевских канадцев» из Гаррисберга под управлением Бена Рискина уселся на место и двумя ударами по басовому барабану заиграл «Дай мне что-нибудь на память». «Прошу тебя, не пей много», — сказала Кэролайн и пошла искать свою карточку за праздничным столом.