Николай Удальцов - Модель

И тут же, на моей «Нокии» высветилась СМС.

Тогда я взял свой телефон и вскрыл пришедшее сообщение.

В принципе, я мог бы не читая догадаться о том, какие слова прислано мне Златой.

Дело было только в их количестве.

СМС состояло из одного единственного слова: «Трус».

С большой буквы и без всяких кавычек.

И хотя каторжно быть умным ежедневно, я понял все.

Злата вновь повернулась ко мне лицом, демонстрируя и тело, и душу; и я в очередной раз почувствовал то, как сложно иметь дело с женщиной целиком.

Тогда я встал, подошел к ней и положил руку на ее обнаженную грудь.

И увидел, как заморгали ее глазки.

Не думаю, что молодой девчонке действительно так уж хотелось вступить в интимные взаимоотношения и взаимопонимания с немолодым художником.

Тем более вряд ли она собиралась поработать строчкой в моей биографии.

Скорее, ей просто было интересно то, как это могло бы произойти.

И теперь девушка оказалась в том же положении, что и российское правительство — перед выбором: поступить так, как декларируешь, или — так, как на самом деле хочется.

— Полундра, — тихо проговорила она, почти не разжимая губ и не глядя на меня, но и не пытаясь распутать мои объятия.

— Что такое, по-твоему, полундра? — так же тихо спросил девушку я, не убирая руки с ее груди.

— Полундра — это атас! — только по-морскому.

— А я думал, что полундра — это приказ приступить к активным действиям.

После этого мы оба замолчали; и следующими словами, сказанными Златой, были:

— Петр Александрович… — И вновь:

— Петр Александрович… — И потом:

— Петр… — и потом:

— Петя…

…Это были мгновения, которые хотелось остановить.

Такие мгновения не утомляют чувства…

…И уже совсем потом, когда замершее на время время вновь застучало стрелками по циферблату, Злата выдохнула:

— Настоящая полундра — это атас — после активных действий…

— …Хорошо, что я поверила тебе и не ошиблась, — прошептала девушка.

— Я тоже поверил тебе и не ошибся тоже. — И эти мои слова не были попыткой оправдаться. Просто это было первым, что пришло мне в голову в такой момент, в который в голову ничего не приходит, кроме восклицательных знаков, набранных самым крупным шрифтом.

— А ты часто ошибался в людях? — Мы со Златой смотрели глаза в глаза, и мне ничего не оставалось, как сказать то, что было на самом деле:

— Я столько раз ошибался в людях, сколько раз люди во мне не ошибались.

— Пусть так и будет…

— …Вообще-то, когда ты решил наброситься на меня — ты неправильно меня понял, — попыталась в последний раз схитрить Злата, но тут же исправилась:

— И правильно сделал. — И в ответ я выправил ситуацию на свой лад:

— Я часто что-то неправильно понимаю.

Но зато — я иногда что-то не понимаю правильно…

…Кто-то считает, что за каждым отдыхом должен последовать труд; кто-то — что за каждым трудом — отдых.

Когда мы со Златой пили чай, она вначале положила свою руку, слегка согнутую в локотке, мне на плечо, а потом положила голову на свою руку.

И это прикосновение очаровательной молодой женщины оказалось не только самым сильным вдохновляющим фактором для меня, но и неожиданно заставило подумать.

И ход моих мыслей угодил в регион, бывший неисповедимым для меня самого:

— Милая… Понимаю, что об этом не принято спрашивать, но я уже такой древний, что мне можно задавать молодым женщинам любые вопросы…

Девочка, а сколько тебе лет? — И Злата, продолжая гладить своими пальчиками мое плечо, улыбнулась мне в ответ:

— Дорогой, более подходящего момента для того, чтобы вспомнить о своих моральных принципах, ты, конечно, найти не мог.

Не волнуйся.

Я — совершеннолетняя. — И в ответ на эти ее слова мне не удалось скрыть от девушки свой вздох опоздавшего к месту событий облегчения.

И этот вздох вызвал ее улыбку:

— Н-да… А я думала, что в твоем возрасте уже не занимаются любовью, а только философствуют, — Эти слова были сказаны девушкой таким улыбающимся тоном, что я улыбнулся в ответ:

— В моем возрасте уже понимают, что любовь это тоже — философия.

И под ее взглядом мне в голову не пришло ничего лучшего, чем попытка то ли оправдать, то ли защитить свой возраст:

— Злата, старость — это довольно неудачная шутка природы.

И я понимаю, что тебе было бы куда интересней общаться со своим ровесником, но скажи — мне удалось сделать тебе приятное?

— Не переживай, милый.

Все нормально.

Ты оказался очень опытным мужчиной…