Георгий Ланской - Расслабься, крошка!

Бросить бы все и умчаться на Мальдивы, где, по слухам, по пляжу прогуливается голая балерина Клочкова, статная красавица с рыбьими глазами и точеным профилем.

Вот бы поглядеть на это чудо природы!..

Но мир сдвинулся, и к Николаю вдруг пришло четкое осознание, что Мальдив и скачущую по пляжу балерину он никогда не увидит. Дубы, вцепившиеся в небеса мощными, завязанными в узлы ветвями, согласно кивали: не увидишь, не увидишь…

На фоне освещенного двора дом казался мрачной декорацией, и только в гостиной горело одно окно.

Николай подумал: вот она — Темная башня.

Сейчас явится Стрелок, и нам всем — песец!

Из подвала не доносилось ни звука, хотя вчера еще он иногда слышал приглушенные голоса и всхлипы.

Николай дернул ручку, проверяя, заперта ли дверь.

Ему совершенно не хотелось спускаться и глядеть, живы ли заложники. Казалось, что кто-то из них, а может, сразу оба притаились за дверью, и, как только он войдет, они раздерут его беззащитное горло острыми когтями…

Кинг все-таки мощный писатель!

На кухне мирно светилась микроволновка. Николай сунулся в холодильник, но на полпути отдернул руку, потянувшуюся к бутылке с пивом.

Хватит на сегодня. Лучше чайку, авось потеплеет внутри.

Во дворе, где-то рядом с будкой охраны, что-то тихо звякнуло.

Николай посмотрел в окно и обомлел.

Оттуда, из кромешной тьмы, на него смотрели глаза. Два человеческих глаза, кажется, зеленые или голубые.

Только глаза, и больше ничего.

Николай попятился и потянулся в подмышку, где болталась наплечная кобура с «макаровым». Глаза мигнули, на миг в них появилось сожаление. А потом за окном мелькнула короткая дымная вспышка.

Стекло прощально звякнуло, и в окно кухни влетел холодный ветер. Из аккуратной дырки, появившейся во лбу Николая, тонкой струйкой потекла черная кровь. Но сам он не почувствовал ни боли, ни страха, грузно заваливаясь на пол, сметая стаканы и бутылки…

Дверь, массивная, с витыми металлическими кружевами, жахнула, а потом с треском вывалилась наружу. Вадим, бестолково метавшийся по гостиной, замер.

Ах, надо же было так опростоволоситься!

Ствола нет. Ножа нет, только кочерга в камине, а ею против «пушек» не очень повоюешь. Он же не легендарный Джеки Чан, который любую зубочистку может превратить в смертельное оружие.

Из угла, в котором он прижался, отчетливо виднелся коридорчик в кухню, а там, на полу, в куче осколков, лежали неподвижные человеческие ноги. К гадалке не ходи — Колюня пал смертью храбрых. Вот только ордена ему никто не даст…

Вадиму казалось, что время застыло и все происходящее вокруг длится уже минимум час. И поэтому, когда в черный проем просочились фигуры в камуфляже с черными лицами Фантомасов, ему показалось, что двигаются они крайне медленно и он, возможно, вполне успеет не только отбиться, но и убежать, как великий Нео в трилогии братьев Вачовски.

Он схватил кочергу, но стоило ему коснуться холодного металла, как время вернулось в исходную точку. Словно волна прошла по комнате — и завертелись стрелки, догоняя упущенные минуты!

Фигуры в камуфляжах стали проворными, как летучие обезьяны, а одна, самая ловкая, вытянула вперед длинную могучую лапу и нажала на курок.

Тупой удар в плечо, одновременно с негромким хлопком, — и Вадим уронил зажатую в онемевшей руке кочергу. Та грохнулась на пол с прощальным звоном.

— Не балуй, — строго приказала обезьяна басом.

После секундного шока в плечо ударил такой сгусток боли, что Вадим заорал:

— Вы чё, падлы, рамсы попутали? Да вы на кого наехать решили? Да я…

— Закройся, — строго приказала обезьяна.

Остальные на него вообще внимания не обращали, скакали по комнатам с удивительным проворством, осматривая все вокруг. Вадим, пошатываясь, сполз на диван, зажимая рану рукой.

— Ты кто, урод? — прошипел он. — Обзовись, если не ссышь. Чё те надо? Чё ты приперся сюда?

Подойдя ближе, мужчина придавил здоровое плечо Вадима рукой, а в раненое с такой силой ткнул дулом пистолета, что Вадим заверещал от боли и злости, матерно поминая близких родственников.

— Хлебало закрой, дуся, — посоветовал садюга. — Мне с тобой цацкаться некогда. Где Черский с женой?

— Да пошел ты!.. — прошипел Вадим и сплюнул садюге на пятнистые штаны.

Тот легонько, без замаха, махнул рукой, впечатав сталь пистолета в щеку Вадима, чуть выше глаза. По коже потек горячий соленый ручеек, скатился ниже, прямо к губам…

«Как же они прошли охрану, — думал Вадим, с остервенением слизывая кровь. — Охрану из четверых лосей, не считая мертвого Колюни. И еще собак, которые даже не гавкнули?!»