Эмма Хили - Найти Элизабет

– Знаю. Дуглас рассказывал, – ответила я.

Интересно, может, спросить его про махинации с продуктовыми карточками? Или же он лишь сильней разозлится?

– Смотрю, этот ваш Дуглас парень не промах. Что ни спроси, он все знает.

– Это твоя женушка, Фрэнк? – спросил мужчина без пиджака, скатывая в трубку свою кепку. – Не слишком она молода для тебя?

Тот тут же послал его подальше.

– Ладно тебе, Фрэнк. Это же была шутка.

– Знаешь что, Рон? Я пойму твои шутки, когда они станут по-настоящему смешными.

Мужчина по имени Рон снова раскатал кепку.

– Отлично, – ответил он. – Ты, как всегда, сама любезность.

– Иди-ка поищи кого-нибудь полюбезнее!

– Вон он с тобой полюбезничает, милашка, – сказал Рон, обращаясь ко мне. – Надеюсь, ты с ним справишься.

С этими словами он отошел от столика. Я же, нахмурившись, посмотрела ему вслед и пояснила:

– Меня всегда принимают за Сьюки.

– Нет, неправда.

– Точно тебе говорю. Ты сам сказал, что я на нее похожа. Все остальные тоже так считают.

– Ты не очень похожа на нее, Мод. Ты все еще ребенок, да и выглядишь как ребенок.

Меня задели его слова.

– Зачем же тогда ты привел меня в паб?

– Выпить хотел, вот почему. И потому, что хотел кое-что тебе сказать.

Я допила имбирный эль и вместе с табуретом отодвинулась от Фрэнка.

– Эй, мы же с тобой разговариваем. Посмотри на меня, – попросил он, снова развернув меня к себе вместе с табуретом.

– Что ты хочешь сказать? – недовольно спросила я, понимая, что мне пора домой. – Меня ждут родители.

– Черт возьми, ты говоришь точно так же, как твоя сестра! Ты мне еще скажи, что я уже набрался и мне хватит.

– Ты, пожалуй, уже набрался, и тебе хватит.

– Вот-вот, точно как она… – Фрэнк опустил глаза и застыл на месте.

Он сидел так довольно долго, и я даже испугалась, что он про меня забыл. Я натянула на себя намоченный пивом кардиган.

– И твои родители не хотят иметь со мной никаких дел, – неожиданно произнес он. – Они думают, что я убил ее или что-то в этом роде.

Я не знала, что на это сказать, и просто смотрела на него. Мне почему-то подумалось, что в свете, падающем от барной стойки, его волосы – и даже щетина на щеках – кажутся золотистыми, как у ангела.

– Твой отец отправил мне письмо, – признался Фрэнк, уставившись в бокал с пивом. – Хочешь взглянуть?

Я не ответила, но он вытащил из кармана куртки смятый конверт и бросил его мне на колени. Это была та самая записка, которую отец подсунул под дверь в тот раз, когда мы несколько недель назад ходили к дому Фрэнка. Я знаю, что ты это сделал. Тебе не отвертеться .

Я не знала, что на это сказать. Я думала, что отец оставил записку для Сьюки.

– Знаешь, он никогда меня не любил. И я тут ничего не мог сделать. Особенно когда рядом был этот крысенок, который постоянно что-то нашептывал ему на ухо. – Фрэнк посмотрел на меня прищуренными глазами и презрительно скривил губы. – Он сказал мне, чтобы я не приходил к вам.

– Кто?

– Ваш херов жилец.

После этого я ушла, сказав Фрэнку, что он во второй раз выругался. При этом я даже поморщилась, насколько похоже на отца я это сказала. Выйдя наружу, я нашла пуговицу от кардигана. Она лежала там же, возле двери в подвал. Сжав ее в руке, я зашагала домой.

– Эй, живо отпустите меня, мудаки херовы! – кричит женщина и пытается вырваться. Полицейский держит ее за руку и что-то пишет на прилавке. – Козлы вонючие!

Я стараюсь отключить слух от ее противного голоса и медленно роняю на пол два мятных леденца. Когда они кончаются, я берусь за пластмассовое ожерелье: снимаю с нитки «жемчужины» и разбрасываю их потихоньку по комнате. Интересно, здесь, часом, не снимали какой-нибудь фильм? Потому что все вокруг кажется мне хорошо знакомым. С потолка свисает большая стеклянная люстра. Пол блестящий, черно-белый. Мое внимание сосредоточено на этих вещах, а не на людях. Не хочу думать о людях. Кричащую женщину уводят через дверь, но я все еще слышу ее визг. Мужчина, сидящий на скамье рядом со мной, начинает петь:

– Ке сера сера , все будет как есть, как есть. Поедем мы в Уэмберли, ке сера сера .

Его футболка мокрая и пропахла пивом. Он перебирает ногами и мыском подталкивает «жемчужину» ко мне. Я подбираю ее и отодвигаюсь от своего музыкального соседа.

– Этого нам только не хватало, – произносит сидящий за стойкой полицейский. – Еще один долбаный Паваротти.

Он поднимается, чтобы открыть входную дверь, и еще один полицейский вводит очередного задержанного. Тот весь в крови, у него разбит нос, он яростно вращает глазами.