Серж Чума - Вульгарность хризантем

Бывшего боевика, внезапно обретшего статус союзника, сопровождал личный банкир-охранник Хаким с небольшим кожаным саквояжем в руке, с которым, как и с президентом, тот никогда не расставался. Но роль охранника Хаким играл посредственно. В пестрой свите были также Эрик — элегантный чеченец европейской наружности, а также дипломатичный сотрудник миссии в Женеве.

Дипломата звали Василием. Он числился в бабниках, скандалистах и выпивохах, из-за чего собственно и был «прикреплен» к чеченцам. К тому же Василий Васильевич бывал в Грозном во времена второй чеченской войны и знавал нынешнего президента. Работая толмачом, переводил его пламенные речи на английский и французский заезжим демократам, стараясь пропускать слова о независимости Ичкерии. Накануне визита Вася на всякий случай решил отрастить бороду. Борода так преобразила дипломата, что его перестали узнавать очень близкие по духу дамы…

Краткий визит состоял из нескольких импровизированных встреч с общественностью, на которые никого специально не приглашали. Президент выступил с трибуны ООН, сорвал аплодисменты, но один из местных авторитетов все же назвал Ахмата-хаджи «официальным лицом, которого нам представили как президента Чечни». Женевские чеченцы, давно прожигающие свои жизни и деньги западных спецслужб, попытались «пристыдить» президента в ответной речи, но «лаяли на караван» как-то неубедительно.

По настоянию банкира высокого гостя разместили в «шестизвездной» гостинице на набережной, в «малых президентских апартаментах», поскольку в больших уже жил избранник какого-то другого народа. После официальной части гости решили подкрепиться и попросили Василия отвезти их в «приличное место».

В арабском ресторане «Мамуния» [14] Спокойствие, безопасность ( арабск.). заказали «королевский кус-кус» и три бутылки первоклассного бордо. Ахмат-хаджи не пил, лишь пару раз пригубил бокал вина. Здравицы в его честь — первого в истории Чечни всенародно и правильно избранного президента — прерывались смехом сидевших за соседним столом детей. Из дальнего угла комнаты, завешенной персидскими коврами, на официальных лиц постреливали глазами две женщины Востока с ярко выраженными пупками — санитары мусульманского леса…

— Можно ли спросить, какой национальности Василий? — неожиданно пробурчал молчавший до того президент.

— Я ваххабит! — с ухмылкой заявил Вася.

Президент немного насупился и промолчал.

— Тогда ты уже на небесах… — смеясь, заявил чеченский европеец. — Смело шутишь, Василий!

Гости выпили за то, «чтобы наши горы не знали позора», и перешли на чеченский. В потоке чужой речи Василий узнавал лишь имена боевиков и названия поселков на юге Чечни. Разговор, судя по всему, был серьезным. Президент говорил, чеченцы поддакивали. Сгорающий от любопытства Вася не преминул воспользоваться паузой и предложил выпить за дружбу русского и чеченского народов, а также предсказал скорую и лютую смерть всех ваххабитов… Выпили вновь, заговорили по-русски.

— Сколько он стоит? — спросил Хаким.

— Миллионов двадцать-тридцать, не больше… — спокойно ответил президент. — Надо только найти человека, кто бы это сделал.

— Да, конечно, Ахмат-хаджи, есть такие люди в Чечне и России! — уверенно выпалил Эрик. — Вася, а ты как думаешь?

— Кого найти? — слишком наивно вопрошал Василий, прекрасно понимая, что обсуждалась цена случайной, но последней встречи с бывшим президентом свободолюбивой республики.

Чеченцы рассмеялись, Хаким что-то затараторил по-чеченски президенту и похлопал Васю по плечу:

— Василий Васильевич настоящий русский дипломат! Предлагаю за него выпить! Вася, дорогой, за тебя пьем, так держать!

После ужина чеченский лидер отправился по магазинам. До закрытия оставалось совсем немного времени, но приодеться ему и всей честной компании все же удалось ценой незначительного похудания саквояжа Хакима. Лидер ограничился пиджаком «Бриони», парой брюк и галстуков приличной демократичной расцветки. Ахмат-хаджи приоделся, помолодел, похорошел… Посмотришь со стороны, и не бандит вовсе!

Потом президент решил отдохнуть по причине того, что чирей, вскочивший, как в песне, «на неудобном месте», не давал ему покоя. Скрипя сердцем и саквояжем, банкир-охранник остался вместе с боссом в гостинице. Другие участники делегации в поисках невинных развлечений отправились в кабаре, где, к небольшому удивлению Василия, встретили группу легко одетых соотечественниц. В это время года в Женеве еще тепло…