Норман Льюис - От руки брата его

— И он был просто тихий — и все?

— Тихий, — ответил Брон. — Я бы сказал, подавленный. Да оно и понятно: ведь всего несколько часов назад он ни с того ни с сего огрел меня по лбу.

— А насчет денег ничего не говорил? — спросила Кэти. — В доме нет ни гроша. И по счетам заплатить нечем, и еды купить не на что. Бейнону тоже полторы недели не плачено.

— О деньгах он только одно сказал: что сегодня придет представитель фирмы сельскохозяйственных машин за очередным взносом и чтоб либо ты, либо я — кто окажется дома — попросили его подождать недели две. Сам, мол, уехал отдохнуть.

Кэти покачала головой:

— Быть этого не может.

— Почему?

— Да потому что это все равно что соврать, а он, по-моему, в жизни не врал.

— Когда кредиторы хватают за горло, чего не сделаешь.

— Все равно врать он не стал бы. Уж не повредился ли он в уме? Что на нем было сегодня надето?

— Да что всегда.

— Неужели рабочая одежда?

— Ну да, в чем он все время ходит.

— Ни за что бы он так не сделал. Разве он бы поехал в Эберистуит или еще куда в рабочем? Да ни за что на свете.

Хотя между ней и Ивеном разверзлась пропасть, у Кэти было такое чувство, что само предположение это бросает тень и на нее.

Брон кивнул:

— Верно, это совсем на него не похоже.

— Кстати, — вдруг спросила она каким-то уж слишком ровным голосом, — ты ночью уезжал на машине, да?

— Мне надо было кое с кем повидаться. А что?

— Да нет, ничего.

— Вот что, — сказал Брон. — Хоть я и говорил Ивену, что согласен стать совладельцем фирмы, я потом передумал. Как на это ни посмотри, может, Ивен сейчас и раскаивается и винит себя за то, что вел себя вчера не по-христиански, а все равно в душе он, видно, настроен против меня. Я пока останусь, помогу тебе на ферме, а когда он вернется, надо нам будет подумать, как быть дальше.

В пять минут девятого зазвонил телефон, и Джонс, который встал еще на заре и переводил стихи, сейчас же взял трубку.

Звонил Фенн.

— Приятно, что вы уже на ногах в такой час, Эмрис. — По телефону Фенн обычно разговаривал сухо и отрывисто, но сейчас голос у него был довольный: из утренней почты он узнал, что выиграл в лотерею тридцать три фунта.

— Навожу порядок в своих бумагах, — сказал Джонс.

— Только что кто-то позвонил и сообщил, что на «Новой мельнице» ночью совершено убийство, — весело объявил Фенн.

— Опять «Новая мельница»!

— Звонивший, как обычно, не пожелал назваться и повесил трубку. К телефону подходил Прайс, говорит, что тот явно пытался изменить голос. Как мы выяснили, звонили с кросс-хэндской дороги, из автомата, что на повороте к «Новой мельнице». Я этому звонку значения не придаю. Только за последнюю неделю у нас было уже две ложные тревоги. Но вы все-таки туда наведайтесь. — Он помолчал. — Если не выясните ничего определенного, можете не являться с докладом.

Хитрит, подумал Джонс. Значит, письменного доклада ему не нужно. Потрачу целое утро впустую и даже отчитаться будет не в чем. А время потратить придется — с толком или без толку.

— Что ни говори, занятный оборот, — сказал Фенн. — Вы получили копию выписки из дела Брона Оуэна?

— Разумеется.

— Думаю, рано или поздно нам не миновать с ним крупных неприятностей. Неплохое начало положил он на днях в Суонси.

— Не беспокойтесь, я за ним приглядываю, — сказал Джонс.

Сразу же вслед за Фенном позвонил Хьюи Филлипс, сосед Ивена Оуэна, живущий на восточном склоне Пен-Гофа. Это был один из множества разорившихся фермеров, что перестали возделывать неблагодарную почву и жили на арендную плату, сдавая участки дачникам на колесах. Участок Филлипса, расположенный в самой высокой части Пен-Гофа, куда можно было добраться на машине, назывался «Большой телескоп»: в редкие ясные дни отсюда открывался вид на далекий треугольник моря. Участок был самый выигрышный в здешних местах, и, хотя на нем размещалось всего шесть фургонов, он приносил немалый доход, и Филлипс начал уже подниматься по общественной лестнице: был он теперь прихожанином не самой жалкой в Кросс-Хэндсе церкви, известной в округе под названием «Грош на тарелочке», и надеялся возвыситься до Хебронской.

— Уж не знаю, Эмрис, может, вам это и ни к чему, а только у меня на «Большом телескопе» завелся браконьер.

— А на кого он там охотится, Хьюи?

— Силки ставит на открытых местах, уничтожает фазанов.

— Приезжий?

— Да, и как на грех из постоянных. Стивенс его фамилия. Англичанин. Важная шишка на «Металле». Всегдашний мой постоялец, но такого не могу ему спустить. Больно люблю всякую живность. Капканы все за оградой, между моим участком и лесом.