Норман Льюис - От руки брата его

Хотя Кэти ни на шаг не продвинулась по пути к независимости, она по-прежнему была полна решимости не возвращаться на «Новую мельницу». Одиночество, тоска по прошлому привели ее в гостиницу «Дракон». И здесь тоже все стало по-иному — безлико, даже сурово. В прежние времена порядок поддерживался шуточными «правилами», выжженными по дереву. Теперь же таблички на стенах сухо предупреждали: «Не петь», «Чеки не принимаются», «Комнаты надлежит освобождать к 12 часам дня». Цены подскочили. Прежде можно было за тридцать шиллингов приятно провести ночь в двойном номере, теперь одинарный номер стоил двадцать пять шиллингов. Тут Кэти стало ясно, в каких она оказалась стесненных обстоятельствах: когда она заплатила за комнату, у нее на все про все осталось лишь четыре шиллинга шесть пенсов.

Придется, видно, спрятать свою гордость и взяться за любую работу, какую предложат, лишь бы перебиться какое-то время. Десять лет назад Кэти делала первые шаги в магазине дешевых цен Пирсонса, служащие которого из всех городских продавцов стояли на самой низшей ступени общественной лестницы: на них смотрели свысока и из-за плохого качества товаров в этом магазине, и из-за того, что жалованье у них было ничтожное, а условия работы прескверные. Вот здесь, на взгляд Кэти, почти ничего не изменилось.

Некий мистер Хэммит десять лет назад был старшим продавцом, теперь же он стоял во главе всего служебного персонала. Он сидел в каморке за стеклянной перегородкой, и над столом его красовался девиз Пирсонсов: «Потрать, чтобы сэкономить». В углу был устроен своего рода алтарь, украшенный искусственными цветами, а на нем — различные туалетные принадлежности, перевязанные пластиковой лентой, и плакатик: «Удешевленный ассортимент этой недели — продай его!»

— Миссис Оуэн! — воскликнул Хэммит. — Миссис Оуэн, как приятно снова вас видеть!

Хэммит был известен тем, что, злоупотребляя своей должностью, одарял вниманием молоденьких продавщиц в любое время и чуть ли не в любом месте. Как и все в магазине, он несколько слинял. Улыбаясь, он блистал теперь новыми искусственными зубами. Когда-то густые черные волосы отступили далеко к затылку, остался лишь плотный, точно фетровый, венчик да мысок на темени. У него образовался второй подбородок, и дышал он шумно, тяжело.

— Чему же мы обязаны этим удовольствием, миссис Оуэн?

Кэти объяснила:

— Понимаете, у меня остается очень много свободного времени. Ну, я и подумала, не найдется ли у вас для меня местечка. На крайний случай, может, временная работа будет, я тоже не против.

— Какая жалость, что вы не зашли в прошлом месяце, миссис Оуэн, мы как раз набирали служащих на время весенней распродажи. А теперь, пожалуй, придется ждать до осени…

Он окинул ее с ног до головы задумчивым взглядом, в котором, однако, сквозило нахальство — как он убедился на опыте, оно почти всегда окупалось.

— Я бы, наверно, мог что-нибудь для вас подыскать, миссис Оуэн, но придется немножко подождать, ну и, конечно, я не могу обещать ничего, кроме упаковочной. Там вы можете начать хоть сейчас.

— Упаковочная… — сказала Кэти. — Я начинала там десять лет назад. — В этом отделе, как ей помнилось, работали пятнадцатилетние девчонки и усталые немолодые женщины.

— Я знаю, миссис Оуэн. Но с тех пор вы многое подзабыли. — И уже иным, торжественным тоном он произнес старый, знакомый девиз: — Фирма Пирсонса гордится тем, что продвигает своих служащих.

Кэти собралась было подняться, и он поспешил расставить капкан, вложив в него крупинку надежды:

— В дни, когда торговля идет бойко, вы, по всей вероятности, будете помогать за прилавком. А раз уж вы станете нашей служащей, я наверняка смогу что-нибудь для вас сделать. Тут требуется осторожность, чтобы вам не стали завидовать.

Хэммит продолжал разглядывать ее бесстыжими глазами. Когда-то в темном уголке кладовой, где хранились пустые картонки, он разок-другой наспех познакомился с ее формами, но успел их позабыть. Кэти сидела так, что платье впереди немного вздулось. Он подумал, уж не беременна ли она, и от этого она показалась ему еще соблазнительней.

— Уверяю вас, миссис Оуэн, я бы с удовольствием пошел вам навстречу. С истинным удовольствием.

Он испугался, что она ускользнет у него из рук, и в голосе его послышались жалобные нотки:

— Вы ведь, наверно, помните, у нас тут своя политика: ни с кем нельзя портить отношения. Я должен действовать очень осторожно, не то, не ровен час, нарвешься на неприятности. Нельзя, чтоб служащие были тобой недовольны. Лучше всего нам встретиться где-нибудь подальше от магазина и все толком обсудить. Почему бы, например, нам не пообедать вместе?