Лоран Гунель - Философ, которому не хватало мудрости

Он мог наблюдать, как по мере того, как он говорит, меняются их лица, выражая то обеспокоенность, то горечь, то что-то вроде гнева или разочарования.

Затем он опять оставил их около видофора, и их неприятные эмоции быстро развеялись. Они провели остаток вечера, частично освободив свой разум от сознания. Но в их взглядах кое-что изменилось. Злобный ангел посеял в душах собравшихся семена грусти.

Элианта развязала набедренную повязку, и та соскользнула на землю. Ей нравилось быть голой на природе. Тогда ей казалось, что она сливается с ней. Она обожала ощущение легкого прикосновения теплого ветерка к телу. Мягкая земля проминалась под ее ногами, тоненькие травинки касались кожи. А особенно она любила купаться голой и чувствовать, как вода ласкает ее грудь, живот, ноги…

Она каждый день приходила в это чудесное место, сюда, где ручей как будто несколько мгновений отдыхал, прежде чем вновь пуститься в путь. Это был естественный водоем, где вода была такой чистой, такой прозрачной, что виднелся песок, устилающий дно, а порой проплывали несколько рыбок такого яркого цвета, что казались ненастоящими.

Элианта опустила в воду одну ногу. Дрожь пробежала по всему телу. Она пошла вперед, медленно погружаясь в прохладу, закрыв глаза. Она наслаждалась этим чудесным, но двойственным чувством, тем единственным моментом, когда тело еще боится холода, но уже стремится погрузиться в воду, а затем проваливается в ощущение полного блаженства. Она погрузилась с головой и сделала несколько взмахов руками в успокаивающей водной тишине. Через несколько метров она вынырнула на поверхность и поплыла к другому берегу, нагая и свободная. Ухватилась за ветку, нагнувшуюся к самой воде. Капли, словно жемчужины, покрывали ее лоб и тихонько скатывались к приоткрытым губам. Вокруг водоема росли и низкорослые деревья, и цветущие кустарники, и бамбук. Она глубоко вздохнула. Воздух слегка пах маленькими синими и розовыми цветочками. Она закрыла глаза и принюхалась, наслаждаясь каждым мгновением. Ее легкое тело лежало у самой поверхности, покачиваясь в такт несильному течению. Ей было так хорошо… Время остановилось и растянулось до бесконечности, преобразуя миг в вечное наслаждение.

Вдалеке раздался гневный вскрик обезьяны. Она встрепенулась. Вдруг она вспомнила ссору с Кракюсом, когда она выбрала Шималис, чтобы рассказывать новости всей деревне. Он был вне себя, но она на него не обиделась. Это какое-то недоразумение. Он плохо разъяснил свою просьбу или она сама неправильно поняла его желание. Когда друг друга не понимают, никто не виноват… Но все-таки он не должен был так сердиться, наверное, очень устал.

В конце концов на другой день он сам выбрал молодую женщину, которая ему подходила. Все уладилось. А Шималис даже не пришлось уговаривать, чтобы она отказалась от выполнения миссии.

Шли дни, и жители деревни привыкли к ежедневным собраниям, посвященным сообщению новостей. Кракюс назвал их странно, как-то по-иностранному — Jungle Time. Он говорил, что если что-то не имеет названия, его не существует.

У Элианты было ощущение, что она теперь лучше знает то, что происходит, и это ей нравилось. Она открыла, что окружающий ее мир не так хорош, как она думала. Он явно вызывал беспокойство. Но полезно ли это знать? К счастью, после Jungle Time всегда был расслабляющий сеанс видофора. Какое замечательное изобретение, оно позволяет все забыть, расслабиться и ни о чем больше не думать… Кроме того, все обрадовались, узнав, что теперь он будет работать постоянно. Теперь, проходя мимо, можно остановиться и освободиться от всего: красивые поднимающиеся пузыри завладевают разумом.

— Не нужно быть наивным! Разумеется, она сделала это нарочно!

Кракюс мерил шагами хижину, стараясь укротить гнев, который вновь и вновь подымался в душе. Он не хотел возвращаться к этому делу. Зачем Сандро бередит его рану?

— Я не верю… Это потому, что у нее другие критерии, чем у тебя. Оскар Уайльд говорил: «Красота в глазах того, кто смотрит».

— Красота… это красота. И не о чем спорить. Но я не понимаю, почему ты стараешься оправдать Элианту.

— Нет, на самом деле это очень субъективно. Что касается красоты, абсолютных критериев не существует.

— Субъективно, субъективно… Поставь перед нами любую бабу, мы тут же скажем тебе, красива она или нет. Увидишь, у всех будет одинаковое мнение. И никакой субъективности.

— Это не так просто… Люди не отдают себе отчета в том, насколько они зависимы от образов, насаждаемых обществом. Образы женщин, воплощающие красоту, навязаны средствами массовой информации, ведь именно они наводняют наши магазины, витрины, экраны, но кто определяет критерии? Не ты и не я… Так как все эти образы имеют одну цель — выставить их на обозрение. Это становится нормой, очевидностью для всех. Люди не понимают, до какой степени их вкус сформирован таким образом, так что мы сами себя обманываем. Мы верим в то, что свободны в наших предпочтениях, а на самом деле это вовсе не так.