Ирина Васильчикова - Между строк

Кухню я обдумывала и приводила в порядок долго: чтобы было все под рукой и в то же время уютно. Две противоположные стены были покрашены в ярко-желтый цвет, две другие — цвета кофе с молоком. Также желтыми были окно, плинтуса и дверь, а кофейным — потолок. Даже холодильник был желтый, еле нашла. Кухонная мебель из сосны, а стена, у которой размещался кухонный «уголок», отделана деревянными планками. В холодном грязном городе мне хотелось вечного лета, поэтому вся моя квартира выдержана в ярких, солнечных тонах. Сразу поднималось настроение, особенно когда возвращалась домой промозглым осенним вечером. Я глубоко уверена в том, что солнца много не бывает. А «солнечный» интерьер придавал силы и создавал летнее настроение.

Димка выложил продукты, фрукты. Я, честно говоря, не совсем понимала, что происходит.

— А это под занавес. — Он торжественно завершил натюрморт бутылкой красного вина.

— Дим, ты с ума сошел.

— Сейчас перекусим, силы появятся. Может, соображать начнешь.

— Добрый ты.

— А как же. Только ты вот не ценишь.

— А, делай что хочешь.

— То есть ты меня кормить сегодня не будешь?

— Я?!

— Ну, давай лечиться.

Он накромсал бутерброды, помыл фрукты.

— Давай, лекарь.

Димка стал открывать вино. Пробка выскочила почти мгновенно, издав такой знакомый, ласкающий ухо чмокающий звук.

— Коллектив велел поставить тебя на ноги. Мы не можем в такой ответственный момент лишиться столь ценного работника.

— Спасибо, друг.

— Завсегда пожалуйста. Твое здоровье!

Потом он решил перевести меня на усиленное питание.

— Сухомятка — это не совсем то, что тебе нужно. Сейчас что-нибудь изображу. Как у тебя плита включается?

Я задумалась. Такие вопросы были для меня сегодня посложнее теологических споров.

— Ты чего? — Димка настороженно наблюдал за мной. Очевидно, его напряг мой ступор.

— Забыла. Помню, что у мамы в другую сторону. А в какую именно — не помню.

— Как у тебя все запущено! Вот что, подруга, так не пойдет.

В конце концов Димка разобрался с плитой, и на столе дымились овощное рагу и рыба. Я сказала что-то вроде: талантливый человек талантлив во всем. Банально, но это правда.

Через полтора часа, забрав текст и фотографии, Димка уехал.

Три дня я не появлялась в редакции, борясь со злобной вирусиной. И я ее одолела.

Наша редакционная комната мало чем отличалась от других — обычная офисная мебель, шкаф для одежды, стеллаж для бумаг и подшивок, компьютеры, телефоны. Мы разнообразили ее афишами тех мероприятий, на которых довелось побывать, и плакатами с автографами друзей-артистов. На окне стояли алоэ, чахлая герань и два забытых всеми кактуса. Несмотря на отсутствие ухода, растения выжили и даже иногда радовали цветами. В том числе и кактусы. На двери, со стороны коридора, было повешено отпечатанное на принтере объявление: «ГОВОРИ КРАТКО. ТРЕБУЙ МАЛО. УХОДИ БЫСТРО».

— Всем привет! Как дела? — поприветствовала я коллег.

— Смотрите, кто пришел! Да все по-прежнему. Сегодня вышел твой несравненный Морозов. Кстати, он тебя обыскался. Вчера весь вечер звонил. Спрашивал твой домашний телефон, но я не открыл ему эту страшную тайну, — ответил Димка. Макс лишь кивнул. Он, как всегда, сидел, уткнувшись в компьютер.

— А мог бы.

— Что значит «мог бы»? Я тут оборону держал, что только не придумывал.

— Ладно, Дим, не заводись. Все нормально.

— Я как лучше хотел.

— Ты все сделал правильно.

— Вот что значит женщина. Пойди узнай, что ей надо.

— Я на верстку загляну. Потом к Алине. Если кто будет искать…

— Всех на пейджер!

— Правильно, Макс.

Вернувшись, я застала Димку и Макса притихшими и удивленно-озадаченными.

— Там тебе презент. Курьер принес.

— Где?

— На столе.

На столе лежал букет. Большой и красивый. Сомнений быть не могло — это от Морозова. Я стала соображать, во что бы поставить цветы. Тут зазвонил телефон.

— Куда же ты пропала?

А вот и он, легок на помине.

— Были дела. Да и приболела немного.

— Что-то серьезное?

— Нет. Все нормально. Обычная простуда. Вот вернулась к полноценной жизни.

— Я пытался тебя разыскать, но мне ни в какую не хотели давать твой домашний телефон. А на пейджер я звонить не стал.

— Наверное, это к лучшему. Просто мне было ни до кого. Извини.

— Ничего. Все нормально. Может, увидимся сегодня-завтра?

— Давай созвонимся ближе к вечеру. Тогда я смогу сказать по этому поводу что-нибудь вразумительное. Хотя сегодня вряд ли — работы много.