Ципора Кохави-Рейни - Королева в раковине

Экономка на кухне хотя и сердилась, но предоставила Наоми вдвое больше продуктов, чем было необходимо. Наоми получила подсолнечное масло, муку, сахар и яйца и многое другое. Беременные и роженицы с наслаждением утоляют свой ненасытный аппетит, облизывая пальцы от сладких сливок, изготовленных Наоми по рецепту, которому она научилась в детства от Фриды.

Она потрясла члена кибуца, когда, долго не раздумывая, выбросила в мусорный бак обгорелые буханки хлеба, ибо считала их непригодными для еды. Это случилось тогда, когда хайфская пекарня перестала снабжать кибуц хлебом, а в новой пекарне в самом кибуце хлеб весь подгорел. Положение исправилось лишь после того, как стали снова привозить хлеб из Хайфы.

Имя диетолога Доры Шварц гремело на весь анклав. Женщина ухоженная, вызывающая уважение своей интеллигентностью, она уехала в Палестину сразу же после аншлюса Гитлером Австрии. В Зихрон-Яакове она открыла дорогой пансион, где обучала европейскому этикету и хорошим манерам. В пансионе всегда царили безукоризненная чистота и порядок. Кухня была вегетарианской. От арабских соседок она научилась готовить блюда из всегда находящихся под рукой местных растений. Ее вкусная и здоровая пища стала притчей во языцех в стране Израиля и далеко за ее пределами. Иностранцы и жители страны, самые известные личности посещают пансион накануне субботы, чтобы очистить организм вегетарианским питанием.

— Пища должна быть в высшей степени свежей, — с этими словами, произнесенными мягким тоном, обращается с высоты своего роста ширококостная и мускулистая Дора Шварц к хрупкой Наоми, — Зеленщики Зихрон-Яакова самые большие воры.

Она тщательно отбирает овощи и фрукты и долго торгуется с зеленщиками, приезжающими в пансион со своим товаром.

В кухне стоят огромные плиты и колоссальных размеров котлы для варки. Специальный человек отвечает за выбор дров и поддержание днем и ночью несильного огня в плитах. Наоми с любопытством следит за беспрерывным процессом приготовления пищи. Она не отходит от плиты, где в огромном котле варится знаменитый субботний суп Доры Шварц. В котел Дора забрасывает фрукты и овощи, и приятный аромат распространяется в воздухе. Субботний суп процеживается через фильтр, становясь более концентрированным. Довольно быстро талантливой ученице поручается самостоятельная работа. Дора доверила ей большую плиту, на которой ученица с аптекарской точностью готовит изысканные овощные вегетарианские блюда, и с интересом следит за смешливой по-детски и, в то же время, замкнутой в себе, молодой женщиной. Из всех посещающих пансион важных гостей, только Залман Рубашов-Шазар, один из редакторов газеты «Давар», влиятельный член Рабочей партии Израиля «МАПАЙ», приближенный и верный сподвижник Бен-Гуриона, сумел разговорить застенчивую Наоми. Они говорили о ХАБАДе, о выдающихся религиозных деятелях этого движения, аббревиатура которого означает — Хесед, Бина, Даат — праведность, понимание, знание. Она очарована его рассказами о людях, репатриировавшихся в страну Израиля.

Дора хотела угостить ее шоколадом из коробки, которую получила от британского офицера. Наоми отказывается, ибо употребляет в пищу только органические продукты.

— Я работала в венской гостинице, где был вегетарианский ресторан. Там довелось мне встречаться с мужчинами из разных стран. Моим любовником был японец. И скажу тебе, как любовник, он не шел ни в какое сравнение с британцами, — сказала Дора и положила коробку шоколада на горку таких же коробок шоколада в своей комнате.

— В эти дни борьбы с британцами выбирайте любовника из евреев, а не из врагов, — посоветовала ей Наоми.

— Британцы — единственные в мире истинные джентльмены, — словно бы не обращая внимания на замечание Наоми, говорит Дора, — я люблю джентльменские манеры, умение соблюдать правила этикета. Они знают, что полагается женщине, и они великолепные любовники.

Но тут же, как бы мельком, просит не распространяться о своих отношениях с британскими офицерами, не оскорблять чувства высокопоставленных представителей анклава, посещающих пансион.

— Принцесса, — Дора не спускает глаз с красавицы Лотшин, посетившей младшую сестру в Зихрон-Яакове.

Внутреннее спокойствие, тихий голос, изысканные манеры старшей сестры очаровали Дору. Наоми млела от радости, что Дора предложила Лотшин побыть в пансионе в комнате сестры подольше и бесплатно.

До утра сестры проговорили о судьбе Германии. По мнению Наоми, отец, высокий интеллект которого она чтила, закрывался в своей комнате и был весьма далек от детей. Его присутствие заставляло ее метаться, подобно испуганной мыши, ищущей нору, чтобы спрятаться туда. И сердце, казалось, выпрыгнет из груди от тревоги. Но, несмотря на страх перед ним, она пряталась за портьерами в его кабинете, чтобы следить за его передвижениями. С обожанием прислушивалась к его беседам или игре на фортепьяно.