Кэтрин Портер - Корабль дураков

Доктор Шуман вспомнил, как он неосторожно вскочил, чтобы спасти корабельного кота от Рика и Рэк… что-то подумал бы святой отец, если бы знал! Нет, ему, Шуману, вовсе незачем напрягать воображение, порыв того несчастного кажется ему таким естественным.

— Я видел этого человека прежде там, внизу, — сказал он, немного помолчав. — Он сидел на палубе и карманным ножом вырезывал из дерева фигурки зверей. Он был баск, — прибавил он еще, словно это могло разъяснить некую загадку.

— Дикие люди, никакой дисциплины, каждый сам по себе, — сказал отец Гарса. — И язык у них непостижимый, ничего не разберешь, и веруют они скорее не как католики, а как язычники… чего же от них ждать? Этого звали Эчегарай, — просмаковал он странное имя.

— Надо будет запомнить, — сказал доктор Шуман. — Благодарю вас. Извините, мне нужно к больному, — Он шагнул было прочь, но вернулся. — Скажите, отец мой… как по-вашему, кто бросил собаку за борт?

— Ну конечно, одержимые демонами дети испанских плясунов, кому же еще, — ответил священник.

— Хотел бы я знать, видел ли это кто-нибудь, — любезно сказал доктор Шуман. — Может быть, они сами — доподлинные демоны и могут принимать любой образ, даже становиться невидимками, когда творят свои черные дела?

— Хорошенько их высечь да подержать три дня на хлебе и воде — и прекрасно можно изгнать из них демонов, — сказал отец Гарса. — Самые обыкновенные маленькие грешники. Я не стал бы называть их демонами, от этого они только возомнят о себе лишнее. Основательно сечь почаще на пустой желудок — вот и все, что тут требуется.

— Хотел бы я, чтобы это было так просто, — сказал доктор, в глазах его вспыхнуло нетерпение.

Священник нахмурился, сердито поджал губы, он явно готовился поспорить, и доктор поспешно с ним простился.

Гуттенов он застал на коленях посреди каюты: точно скорбные надгробные изваяния, они склонились над простертым на полу Деткой, а он время от времени приподнимал голову, и его тошнило морской водой. Когда Шуман вошел, они обратили к нему такие же угнетенные, горестные лица, какие он только что видел возле покойника, и фрау Гуттен, наперекор всем своим правилам скромности и приличия, заговорила первая:

— Ах, доктор, я знаю, нехорошо вас об этом спрашивать, но как нам помочь Детке? Он так мучается!

— У меня дома тоже есть собаки, — сухо сказал доктор Шуман.

Он подсунул ладонь под голову Детки, приподнял ее и опять осторожно опустил.

— Продолжайте покрепче его растирать, и пускай лежит плашмя на животе. Он поправится. — И прибавил: — А тот человек, который прыгнул в воду, чтобы его спасти… этот человек умер.

Фрау Гуттен откинулась назад и зажала уши ладонями.

— Ох, нет, нет! — воскликнула она, потрясенная, почти сердито, но тут же опомнилась и сызнова принялась сжатыми кулаками мять бока и спину Детки, а он тихонько захрипел и отрыгнул пенистую воду.

— Послушаем, что хотел нам сказать господин доктор, — церемонно произнес профессор Гуттен.

Тяжело, с плохо скрытым усилием он поднялся на ноги и приготовился говорить с доктором как мужчина с мужчиной, предоставляя жене прозаические заботы о несчастном животном, которое (профессор волей-неволей отдавал себе в этом отчет) день ото дня будет для них все более тяжким бременем.

— Так ли я вас понял, сударь? — спросил он. — Вы хотите сказать, что человек бросился в воду, чтобы спасти нашу собаку?

— Я думал, вам это известно, — сказал доктор. — Спускали спасательную шлюпку, все пассажиры высыпали на палубу. Неужели вам никто не рассказал?

— Я был занят заботами о жене, она едва не лишилась чувств, — чуть ли не с сожалением сказал Гуттен. — Да, мне что-то такое говорили, но я не поверил. Неужели нашелся такой дурак?

— Нашелся, — сказал доктор. — Он был баск, его звали Эчегарай. Это тот самый, который вырезывал деревянных зверюшек…

— А, вот оно что! — сказал профессор Гуттен. — Теперь я припоминаю… он был из этих опасных агитаторов… капитан приказал их разоружить…

— Да, у него отобрали карманный ножик. — Доктор Шуман вздохнул, его захлестнула волна безнадежной усталости. — Это был совершенно безобидный и глубоко несчастный человек…

— Ну конечно, он надеялся на вознаграждение! — воскликнула фрау Гуттен, словно ее вдруг осенило. — Мы бы с радостью хорошо ему заплатили! Как жаль, что мы уже не сможем пожать ему руку и поблагодарить!

— Во всяком случае, — серьезно произнес профессор Гуттен, словно бы ожидая врачебного совета, — во всяком случае, мы можем предложить небольшое денежное пособие его семье…