Федор Ошевнев - Чертова дюжина ножей +2 в спину российской армии

Когда я пошел в школу, она постаралась приохотить и меня к уходу за цветами: хлопот с нежными растениями было много. Поливать и подвязывать на опоры плети. Опрыскивать и подкармливать торфом или известью. Регулярно обрезать, отчего они лучше, обильнее цвели. Ранней осенью «прищипывать» побеги, то есть удалять с них по два-три верхних листа, а часть старых стеблей вырезать. И еще на зиму требовалось окучивать основания, главное же — обязательно снимать плети с опор, укутывая сначала сахарными мешками, и поверх — лутрасилом: это такой специальный материал. Чтобы, наконец, крепко пришпилить плотно укрытые кусты к земле. Не сказал бы, что все это мне особенно нравилось, но постепенно, за несколько лет, я привык помогать маме в ее «розовых» трудах.

А однажды, в самом начале седьмого класса, я быстренько сделал уроки и вышел погулять во двор. Вдруг вижу, какой-то мордатый кавалер со своей биксой всерьез нацелились поживиться материными цветами. Мордатый уже и ножик перочинный достал, и тонким пуловером левую руку обмотал, чтобы на шипы роз не напороться. И давай пристраиваться к самому высокому и красивому кусту. Ах ты, гад сволочной!

— Не тронь, не твое! — громко предупредил я.

Мордатый сгорбился, втянул голову в плечи и испуганно оглянулся. Однако, не увидев, кроме меня, никого рядом — бабушки на лавочке в отдалении не в счет, — распрямился, презрительно плюнул и снисходительно пригрозил:

— Быстро спрыснул отсюда, щенок! А то поймаю и одним шалабаном по стенке размажу! Инфузория!

— Сам козел! — не остался я в долгу.

— Чего-о? — уже со злостью протянул мордатый. — Ну, погоди, гниденыш! — И неспешно двинулся в мою сторону.

Я отбежал поближе к лавочкам с бабушками и удачно выглядел два остроугольных увесистых камня. Живо поднял их и заявил:

— Подойдешь ближе — запущу в табло: оно у тебя большое, хрен промажешь. А потом буду орать — мало не покажется! И еще скажу, что ты ко мне приставал, трахнуть хотел!

— Я тебя умоляю: пошли отсюда, — позвала кавалера бикса, почуяв возможные неприятности.

— Счас, вот только эту наглую козявку прихлопну… — скривился мордатый и не очень решительно пошел на сближение.

— А-а-а! — не отступая, взвыл я, чем привлек внимание старушек.

— Вы что это ребенка обижаете? — донеслось с их лавочки.

И тут как-то незаметно подошел сосед дядя Паша с третьего этажа — невысокий, но плотный мужик лет сорока, с продуктовой сумкой в руках. Работал он таксистом.

— Чего орешь, словно клаксон? Пошто кирпичами вооружился? Какие проблемы? — поинтересовался он.

— Дядя Паша! Они наши розы хотят украсть! Вон, этот уже и ножик достал: стебли резать! А меня щенком и наглой козявкой обозвал и прихлопнуть грозился! — почувствовав поддержку, нажаловался я.

— Слышь, халявщики! А не пойти ли вам обоим на три буквы? — без лишних въездов предложил сосед. — Пока я с вас обоих штаны не спустил да этими самыми розами задницы не исполосовал. И за угрозы пацану тоже.

— Я те сам вперед нахлещу, — неуверенно возразил мордатый, а бикса опять потянула его за рукав: мол, да пошли же, от греха…

— Малец, а ну-ка подержи сумку, — велел дядя Паша. Снял пиджак, тоже сунул его мне и молодецки начал подсучивать рукава полосатой рубахи. — Это мы враз проверим, кто кого… Да перо убери, пока я его в ту же задницу не воткнул и там пару раз не провернул! — И решительно шагнул вперед. — Ну что, стакнемся на раз?

Мордатый со своей дамочкой резво убрались со двора, причем кавалер, уходя, бормотал себе под нос что-то вроде: «Ничего, мы еще в другой раз встретимся!»

А в этот момент мама появилась, с работы пришла.

— Правильный хлопчик у тебя растет, — похвалил меня сосед. — Боевой. Цветник твой от вора взрослого отстоял. Хоть и мал, а смел.

Мать счастливо зарделась. Поблагодарила за добрые слова, отвела меня домой, вкусно накормила и дала денег на кино и мороженое.

Только вот когда я вечером историю про мордатого отцу гордо рассказал, то у него реакция была совершенно иная.

— На хрена они вообще кому нужны, ваши колючки, — лениво отцедил он с дивана, зевнул и почесался под мышкой. — Толку от них, как от треснувшей пустой бутылки: даже и не сдашь, зато возни… Ну, это ваши с матерью проблемы…

Потом папаша с наслаждением ковырнул в носу, без стеснения пустил вонючего шептунка и заорал, адресуясь на кухню:

— Ну, что там в плане пожрать? А может, для аппетита, и сто грамм добытчику нальешь?

…Не понимаю, как моя мама — красивая, работящая, добрая, общительная — и за такого урода вышла… Может, ради жилья? Ей-то самой оно после детдома вовсе не светило, а вот у отца от рано умерших родителей «двушка» неплохая осталась…