Федор Ошевнев - Чертова дюжина ножей +2 в спину российской армии

— Вы Лося знаете? — вновь спросил Серков.

…С Лосем он учился одно время в школе. Второгодником тот пришел в их класс в шестом, дотянули его с грехом пополам до конца восьмилетки, а потом Лось школу бросил — знания его давно не интересовали. Зато в шестнадцать лет он уже сформировался во взрослого мужчину с фигурой атлета, а боролись подростки с ним в шутку всем классом.

Вскоре Лось снискал себе могучий авторитет среди молодежи города своими победами в уличных драках, в которые чрезвычайно полюбил ввязываться и иногда провоцировал их сам.

Когда Серков поступил на первый курс военного училища, Лось угодил под суд: опять же за драку. Года через полтора любитель помахать кулаками освободился по амнистии и стал работать шофером в местном автохозяйстве — на водительские права каким-то чудом умудрился в колонии сдать экзамены. К тому времени он вместе с престарелыми родителями переехал в район Водокачки и там быстро утвердился в авторитете среди местной шпаны.

Пожалуй, Серков был единственным, с кем из бывших одноклассников Лось поддерживал дружеские отношения при встречах. Почему?

Все три года совместной учебы, сидя с Серковым за одной партой, Лось списывал у него домашние задания и «выезжал» на контрольных. В какой-то степени именно будущему офицеру второгодник был обязан даже переходом из класса в класс. Видимо, чувство своеобразной признательности невольно впечаталось у Лося в сознание, а уж коль он что-то запоминал, то накрепко.

И еще. Серков к давнему соседу по парте никогда не относился как к отпетому хулигану, к конченому человеку, даже и после его отсидки. Для курсанта — тогда — он был и оставался просто товарищем школьных лет.

Случалось когда-то даже и такое. Уже после ухода Лося из школы он и Серков несколько раз оказывались по разные стороны дерущихся на улице компаний парней. В таких случаях бывший одноклассник, заметив Серкова, предупреждал его коротким: «Уйди!» — и махался дальше с другими противниками. Самое интересное — сражающиеся это воспринимали как должное…

Вот на старом знакомстве Серков и решил сегодня сыграть.

«Какой позор для офицера!» — воскликнет один читатель.

«Почему? Самое оптимальное решение в подобной обстановке», — возразит ему другой.

Как знать, как знать…

Стоящий рядом с длинным парнем его усатый дружок-крепыш вроде бы заинтересовался Серковым:

— Ты че, разве Лося знаешь?

— Кореша, — почти не моргнув глазом ответил Серков и тут же перешел в наступление: — Слушай, скажи ему, чтоб перестал здесь курить, — и кивнул на патлатого подростка.

Усатый оказался инициативен.

— А ну, закройся, — кинул он подростку, который остановился на расстоянии двух шагов позади Серкова, ожидая развязки. После слов-приказа он покорно опустился на сиденье.

«Да-а… — невесело подумалось Серкову. — Вот и получается, что, имея нужные связи, можно не только дефицитную дубленку по госцене отхватить или там дубинноголового отпрыска в престижный вуз протолкнуть. Со связями — особыми, конечно, — и в темном углу по морде уже не схлопочешь…»

Усатый пожелал продолжить неожиданное знакомство.

— Ты местный, да? — спросил он у старшего лейтенанта.

— Да уж… Как говорится, здесь родился, здесь учился… В школе, конечно, — нехотя усмехнулся тот.

— Служишь-то щас где? — вмешался еще кто-то из компании.

И пошли общие вопросы-ответы: с кем учился, с кем «ходил» в старших классах, кого, кроме Лося, помнишь, на какой улице живешь — жил, вернее. Но, разговаривая с парнями, Серков все время ощущал на себе взгляды остальных пассажиров, в которых, казалось, читалось: «Ах, ты, оказывается, такой же, как и они. Даже хуже: замаскировался, форму офицерскую надел. А мы-то думали…»

Любую форму, а тем паче офицерскую, очень легко опорочить. И если какой-то случайно затесавшийся в ряды армейские алкоголик валяется в ней около водочного магазина, то наблюдающие такую неприглядную картину люди невольно отождествляют с этим алкоголиком всех офицеров: вот, мол, какие вы на самом-то деле… И несут по единичному случаю сложившееся мнение родственникам, соседям, коллегам по работе.

Форма — это ж своего рода ярлык. Однако если около того же магазина будет валяться пьяный, одетый в «гражданку», то мы лишь с большей уверенностью сможем высказаться, что это скорее простой работяга, нежели доктор наук…

Несмотря на то что Серков тогда чувствовал себя заложником ситуации, — понимал, что пассажиры автобуса мысленно уже отождествили с его военной формой и «содержанием» всех остальных офицеров, — просто так отойти от компании парней он теперь не мог.