Юлия Кривопуск - У мечты должны быть крылья

Ира работала как раз в таком заведении. Её должность называлась «администратор», но на самом деле регистрировать постояльцев ей приходилось нечасто. Большинство из них попадали сюда по рекомендации хозяина и паспорт предъявлять не спешили. Ира насмотрелась и на областных чиновников, занимающих высокие посты, и на московских депутатов, и даже на звёзд кино и эстрады. Все они старались не афишировать своё пребывание в маленькой частной гостиничке. У разных людей на то были разные причины, но в основном известные личности новой России отдыхали здесь от жён.

— Привет! — Ира вошла в комнатушку, где было её рабочее место. В малюсеньком помещении едва разместились диван, стол и телевизор. Узенький проход был перегорожен гладильной доской, на которой сменщица Ксения Прохина рьяно что-то наглаживала.

— Привет! — Ксюша обнажила в улыбке ряд испорченных зубов. Оглядела с ног до головы вошедшую девушку и спросила: — Все выходные на море, что ль, провалялась? Красная как рак…

— Ну да…

— Совсем мозгов нет? Теперь облезать будешь.

— Ну, может, обойдётся… — Ира повернулась к висящему на стене зеркалу, расстроенно поглядела на своё отражение. Потрогала пальцами уже облупившийся нос и вздохнула. — Что гладишь?

— Джинсы, — шмыгнула носом сменщица.

— Чьи?

— Мужика из четвёртого номера.

— А зачем стрелки загладила? На джинсах стрелки не делают.

— Постоялец попросил со стрелками.

— Что за постоялец?

— Фиг его знает. Москвич какой-то.

— А что, у них, в Москве, джинсы со стрелками носят?

Ксения с громким стуком отставила утюг.

— А мне без разницы, как у них, в Москве, носят. Мне сказали — я и глажу. Кстати, уже твоя смена началась. Так что бери-ка, дорогая, утюжок и наглаживай сама! — заявила она.

Ира безропотно подчинилась. Сменщица плюхнулась на продавленный, пыльный диван и закурила, выпуская струю дыма в открытое окно. Утреннее солнце весело пробивалось сквозь листву раскидистых дубов, растущих вокруг гостевого дома.

— Как смена-то прошла? — поинтересовалась Ира, разглаживая наведённые Ксенией стрелки.

— Да нормально, — отмахнулась та, — как всегда. Ивановну только вчера замучили.

(Ольга Ивановна была здешним поваром.)

— Кто замучил-то?

— Тётка из первого номера житья не давала. «Приготовьте, — говорит, — мне на ужин блюдо с местным колоритом!» — скривилась Прохина.

— Что? — приподняла брови Ира.

— «Блюдо с местным колоритом», — с расстановкой повторила сменщица.

— С местным — это с каким?

— С местным — это с местным, Ира! Что тут непонятного?

— А какой у нас местный колорит?

— Не знаю, — пожала плечами Ксения.

— А тётка откуда приехала?

— Да тоже из Москвы. В этом году москвичей как собак нерезаных.

— Тогда понятно, — Ира закончила глажку и сложила джинсы. — Куда их?

— Положи пока на стол, — показала подбородком Прохина. — Потом в номер отнесёшь. Или не носи, пусть постоялец сам придёт. Спустится со второго этажа, не переломится. Что тебе понятно-то?

— Про местный колорит понятно. Такое только москвичи могут сморозить, у них гонор зашкаливает. Считают, что везде, кроме Москвы, аборигены едят кузнечиков.

— Во-во, — согласилась сменщица, — Ивановна тоже так сказала.

— Ну и как она выкрутилась? — Ира тоже присела на диван.

— Ивановна-то? Принесла им абрикосовое варенье, — усмехнулась Ксения.

— И как? Сошло за местный колорит?

— Не-а. Тётка нос сморщила, говорит: «Я хотела чего-нибудь оригинального!»

— А варенье из абрикосов, значит, неоригинальное?

— Нет. У них, в Москве, такое же варят.

— Надо было ей консервы в магазине купить, «Бычки в томате» называются.

— Ха-а! — скривилась сменщица. — Точно! Скажу Ивановне, пусть в следующий раз так и сделает!

— Конечно! Захотели местного колорита — нате вам бычки азово-черноморские. Кушайте, не подавитесь только.

— Они не подавятся, — скептически произнесла Прохина. — Они нам эту банку консервную на голову наденут.

— Не наденут. Мы им рыбку на блюдо выложим, укропчиком украсим, картошку на гарнир сварим. Еще добавки просить будут!

— Ты что, серьёзно? — Ксения глянула на Иру с подозрением.

— Шучу, конечно! А ты что подумала?

— Девушки! — на пороге возник высокий, импозантный мужчина средних лет. — Я вам джинсы отдавал на глажку. Можно получить?

— Да, конечно, — привстала с дивана Прохина. — Вот они лежат — возьмите, пожалуйста.

— Спасибо!

Мужчина взял со стола сложенные джинсы, расправил их и нахмурился.