Виктор Ремизов - Воля вольная

— Твоя это, Степан, тебе везли, врежем, что ли?

Он сидел на лавочке напротив Степана, который неторопливо работал у печки. Нарубил острым топором налимов на порожке, сложил в большую миску, посолил, мукой обсыпал, перемешал… Разобравшись в ситуации, Степан успокоился, но по-прежнему вел себя так, будто он один. Сам, молча все делал.

Зимовье было просторное. Дядь Саша сидел за столом у окна слева, Студент с красной с мороза рожей, справа, Степан у печки. Колька как всегда суетился. Бегал на улицу, принес полмешка картошки, потом еще что-то доставал по просьбе Студента из его нарт.

Дядь Саша содрал шкуру и нарезал замерзших харюзей в миску. Выпили. Макали куски замороженной рыбы в смесь соли с перцем. Даже и Студент дернул Колькиного «сургуча». В центре стола стояла большая сковорода жареного налима, закусывали, поглядывая друг на друга, оттепливаясь и отходя маленько душами.

— Ну… что думаешь делать? — спросил Колька, цепляя темно-коричневыми ногтями сигарету из пачки.

— Да что мне думать… соболей вон ловлю… — Степан засунул пальцы в рот, вынул рыбью кость и положил в кучку на клеенку рядом с тарелкой. — Занесешь соболей Нинке? — посмотрел на дядь Сашу. — Обработать бы, там у меня часть замороженные, некогда было высушить.

— Я сделаю, все нормально… — вмешался Студент. Он с дороги метал уже который кусок. — Ты где этих налимов набрал? Вкусные, суки, я уже и не помню, когда ел их…

— На Еловое ходил…

— А-а, доброе озеро, я бывал. «Буран» тебе оставлю. Специально белым выкрасил, чтоб сверху не разглядели. Если с вертака будут искать…

Степан промолчал. Доел кусок. Вытер руки туалетной бумагой. Колька нарвал ее и положил каждому вместо салфеток.

— Мы с дядь Саней дорогу на Якутскую сторону протоптали, можно бригаду собрать машин пять-шесть… — Колька смотрел на Студента, ожидая его одобрения, но тот не слушал, думая о чем-то своем. — Бензовоз возьмем и попрем. Снегу пока немного, за двое-трое суток до самого Юдомского креста можно дочапать, и там уже по зимнику. Надо только ОМОН этот переждать.

Степан молчал, сидел по привычке на корточках у печки, покуривая в открытую дверку. У него уже не было икры. Студент же, так и не слушал Кольку, помялся, лампу двинул ближе к окну… потом заговорил, обращаясь к Степану:

— Я, пока этого ОМОНа не было, по мужикам ходил. По нормальным! Разговаривал, хватит терпеть-то это всё… Понимаешь? И что? Все согласны, всех достало… и никто не пошел. Там делов-то! Разоружим ментовку, прокурорских тоже под замок. Вызываем из Москвы комиссию… требуем открытого разбирательства всего этого дела. Кто вообще во всем этом браконьерстве виноват, требуем, чтобы лицензии давали на частный промысел нормальный…

— Вы, ребят, если банду какую сколачивать приехали, — Степан спокойно посмотрел на Студента, — то я пас! Тут за самого себя суметь ответить, а уж за других… да и ментов разоружать… Пачкаться об них.

— Ну-у… я не знаю, тогда что… — Студент в растерянности развел руки и с обидой сложил их на груди. Брови сдвинул зло. Но вдруг продолжил, горячась: — Я, когда ОМОН прибыл и это все завертелось, взял карабин и пошел, сука, смотреть за ними. Не дай Бог, думаю, что учинят… у Трофимыча-покойника перед этим был. Без балды говорю, мужики, готов был стрелять. И что?! Они ничего особенного не делают, стоят, проверяют машины, я карабин в кусты сунул, подошел: «Здорово, ребята!» Они: — «Здорово!» — так на «о» отвечают — Зд о р о в о ! И рожи вроде нормальные. Стою и понимаю, что они, суки рваные, не враги мне. Как стрелять?

— Что ты все стрелять, да стрелять?! — нагнув голову и почесывая макушку, неодобрительно буркнул помалкивавший до этого дядь Саша. — Что по-другому нельзя?

— А, кстати, кто Гнидюка отмудохал, а? — Колька выпялился на Студента.

— Нашлись люди!

— Ты, что ль, колись? В эфире только об этом и орут…

— Не-е, я там случайно оказался. — Лицо Студента расплывалось в самодовольной улыбке. — Правда. Даже не интересно было, такой, сука, трус, и не вякнул. Трясется: «Ребята бейте, бейте, я не прав! Я не буду! Больше не буду!» И на жену валит… у него жена, такая же пышка, и та смелее оказалась, как взревет. Как сирена! Драться полезла!

— Не, ну как было-то? — Настаивал Поваренок, булькая по кружкам.

Кобяков тоже заинтересованно смотрел.

— Иду, короче, смотрю — ребята одни знакомые тащат на плечах контейнер с икрой… Что такое? — спрашиваю. Они — пойдем, если хочешь, Гнидюка кормить. Пошли.