Валерий Дашевский - Город на заре

— Внимание! — сказал фотограф. — Все, кто на съемку, пожалуйста, станьте у стены.

— Трое мужчин и семь пожилых женщин с готовностью подошли к стене. Ванну, как оказалось, уже втащили. Двери квартир на первом этаже были распахнуты, как некогда в квартиру Розенберга перед продажей; пыльные лампочки на шнурах, тронутых побелкой, горели в зыбком сумраке, очеркивая наготу стен и потолков, набрасывая на лица резкие тени, из которых глядели глаза. — Мы проводим набор моделей для съемки Ильи Фрея, известного фотографа, лауреата международных премий. Господина Фрея — поправился он. — Вот его представитель, господин Розенберг, израильтянин, как и господин Фрей, оба — уроженцы нашего города.

— Проще говоря, Ильи Фреймана, — негромко сказал один из мужчин.

— Совершенно верно, — сказал фотограф любезно. — Но мы тут все-таки будем называть его господин Фрей, как он пишется в журналах и каталогах. Не возражаете?

— Да нет, — сказал мужчина. — Фрей так Фрей. Как скажете.

— Превосходно! — сказал фотограф. — Меня зовут Дмитрий. Есть кто-то, кто прежде снимался в фотосессиях? Нет? Ну, неважно. Это проект для Венецианского бьеннале. Чуть позже мы познакомимся со всеми поименно; тем, кого выберет господин Фрей, нужно будет заполнить анкеты и договоры. К анкетам будут приложены ваши фотографии, которые сниму сейчас я. Внимание! Тут у меня конспект съемки и фотоматериал, раскрывающий идею, но я скажу все на словах и отвечу на вопросы. — Он отошел к окну, пробежал глазами текст: — Рабочее название проекта: «Зодчие руин». Господин Фрей решил представить в серии работ масштабную и разноплановую иллюстрацию краха большевистского проекта. Идея проекта Хэмингуэевская: «Люди не верят в поражение, пока не увидят руины». Идеология режима исчерпана, он пал, в бывших республиках промышленные центры отмирают, превращаются в брошенные города. Представим взрыв, оставивший все на своих местах, но отшвырнувший такой город, как наш на обочину развития. Жизнь в нем — существование вне времени, полуреальное полубытие, в котором люди-призраки живут в прошлом и прошлым.

— Тут и представлять нечего, — сказал мужчина.

— Они доживают свои истории среди разрушающихся зданий, заводов, мостов, — продолжал фотограф, — становясь заложниками воспоминаний, любовниками, уединяющимися в ванных, в гостиных опустевших квартир, на подоконниках подъездов, как юности. Господин Фрей хочет снять нескольких женщин и пожилые пары в коротких love-story, в псевдоготике, этаком городском средневековье. Не приукрашивая ни тела, ни камня. Это будут черно-белые фотографии в духе неореализма, с чем-то от немого кино — позами, театральностью, драмой. Так ему это видится.

— Постойте! — сказала одна из женщин. — Вы здесь нас будете фотографировать? В этой грязи?

— Совершенно верно, — сказал фотограф любезно. — Мы хотим снять наш проект, а не ваши студийные портреты. Вы должны понять следующее: это роли, игра. В которых вы играете отчасти себя самих.

— Людей-призраков.

— В какой-то мере. Условно, метафорически. Людей без будущего, не переставших жить и любить. Даже счастливых тем, что они остались одни. Таких городов множество. Детройт, Гери в Индиане в США, Магадан, да мало ли мертвых городов! Просто представим, что в них остались люди. Что они больше не надрываются на работе, не борются за жизнь, а просто живут и любят. Руины для них нечто вроде рая, который подарил им режим, и эти люди — вы.

— Мы должны будем развеваться, так?

— Скажем, сниматься полураздетыми. Вы уточните у господина Фрея. Тут нужны искренность, обнаженность, правда. К тому же вам хорошо заплатят.

— Пойдем отсюда, — сказала женщина подруге.

— Нет, я буду участвовать, — сказала та. — Мне не близка идея, но деньги мне нужны.

— Прекрасно, — сказал фотограф. — А пока давайте прервемся. Мы вас оставим минут на сорок. У вас будет возможность все обсудить. Если надумаете сниматься, помните: съемка — совместный труд фотографа и модели. Тут либо проникаешься идеей, характером самого действа, либо лучше не начинать.

— Это мы тоже поняли.

— Прекрасно, — сказал фотограф. — Теперь мне нужен мужчина для сюжета на другой площадке. Вы, например, — Он кивнул человеку, говорившему с ним о Фрее.

— Проедетесь с нами.

Он вышел с Розенбергом в коридор, к представителям собственника и рабочему. — Ну что ж, все неплохо! — сказал он негромко, доверительно. — Начнем через час, снимать будем часа два. Свет нежелателен. Нужно, чтобы было темно. В этих трех комнатах можно заклеить окна газетами или плотной бумагой? Или заложить их листами толи? После мы их завесим чем-нибудь. Подметать пока не надо, сбрызните пол, чтобы прибить пыль. Газеты расстелите на подоконниках тут и там. Ну что, довольны? — сказал он Розенбергу.