Вероника Генри - Ночь в «Восточном экспрессе»

— Мне пришлось дожидаться удобного времени, — ответила она.

— Я видел некролог Уильяма. Сожалею.

Три строчки в газете. Любимый муж, отец и дед. Цветов не приносить. Пожертвования на его любимую благотворительность. Адель расправила ладонь на письменном столе и посмотрела на обручальное кольцо и кольцо, подаренное на помолвку. Она по-прежнему их носила. Она по-прежнему была женой Уильяма.

— Я звоню не просто так, — произнесла Адель, постаравшись придать голосу деловитость. — Я звоню насчет «Возлюбленной».

Последовала пауза, пока Джек переваривал услышанное.

— Разумеется, — ответил он. Тон был легкий, но она почувствовала, что Джек удручен ее беззаботностью. — Что ж, она здесь. Я сохранял ее для тебя со всей тщательностью. Она ждет тебя. Ты можешь забрать ее в любое время.

Адель была почти уязвлена. Она-то готовилась к битве.

— Хорошо. Я кого-нибудь пришлю.

— О!.. — В голосе Джека прозвучало подлинное разочарование. — Я надеялся увидеть тебя. Хотя бы угостить ужином. Тебе понравилось бы место, где я живу. На Джудекке…

Неужели он забыл, что она там уже была? Не мог. Никак не мог.

— Я уверена, понравилось бы. Но, боюсь, я больше не летаю.

Теперь все это для нее слишком утомительно. Ожидание, неудобства, неизбежные задержки рейсов. За многие годы она увидела почти весь мир и теперь не испытывала потребности обозревать еще какие-то его уголки.

— Всегда есть поезд. «Восточный экспресс»… Помнишь?

— Конечно, помню, — ответила она резче, чем намеревалась.

Она увидела себя на платформе Восточного вокзала в Париже, дрожащую в желтом льняном платье и таком же пальто, которые накануне она купила на улице Фобур-Сент-Оноре. Тогда она дрожала не от холода, а от предвкушения, волнения и чувства вины.

У Адели встал комок в горле. Сладкое, отдающее горечью воспоминание. Но ей не до него, учитывая все остальное. Как раз сейчас у нее хватает эмоций, с которыми надо справиться. Продажа Бридж-Хауса, где родились и выросли ее дети, продажа галереи, которая составляла ее жизнь, обдумывание своего будущего… и будущего Имоджен — все это очень выбивало из колеи. Никуда от этого не денешься, но из колеи выбивает.

— Недели через три я кого-нибудь пришлю, — сказала она. — Это будет удобно?

Несколько секунд ответа не было. Адель спросила себя, не возникнет ли в конце концов с Джеком сложностей. Документов в поддержку ее требования у нее не имелось. Только обещание.

— Венеция в апреле, Адель. Я буду идеальным хозяином. Идеальным джентльменом. Подумай об этом.

Старая тревога заныла в душе Адели. Возможно, она не настолько невосприимчива к чарам Джека, как думала. Он всегда так с ней поступал: заставлял стремиться сделать то, чего делать она не хотела. Мысленно она уже стояла перед его дверью — любопытство опять взяло верх.

Зачем ей снова переживать все это беспокойство? В ее-то возрасте? От этой мысли Адель содрогнулась. Гораздо лучше оставить все в прошлом. Тогда она сможет контролировать ситуацию.

— Нет, Джек.

Она услышала его вздох.

— Что ж, ты твердо знаешь, чего хочешь. Считай это приглашением с открытой датой. Я с удовольствием снова с тобой повидаюсь.

Адель посмотрела в окно на реку. Сильное течение вздувшейся от мартовского дождя реки билось между берегов, уносясь дальше с непреклонностью, которой она позавидовала. Шаг в неизвестность был риском. В своем возрасте она предпочитала точно представлять положение дел.

— Спасибо, но, думаю, вероятно… Нет.

Повисло неловкое молчание, которое наконец нарушил Джек:

— Полагаю, мне не нужно говорить тебе, сколько теперь стоит данное полотно.

— Дело не в этом, Джек.

Смеялся он так же, как и прежде.

— Да мне все равно, даже если и в этом. Картина твоя, и ты можешь делать с ней все, что захочешь. Хотя надеюсь, ты не продашь ее тому, кто больше даст.

— Не волнуйся, — заверила Адель. — Она останется в семье. Я дарю ее своей внучке. На тридцатилетие.

— Что ж, надеюсь, ей она доставит такое же наслаждение, какое дарила мне. — Джек явно был доволен.

— Я уверена.

— Ей тридцать? Немногим моложе, чем была ты…

— Действительно, — оборвала она Джека. Придется быть краткой: они сбиваются на сентиментальность. — Моя помощница проинформирует тебя о времени приезда Имоджен по телефону. — Адель уже собиралась закончить разговор и дать отбой, но что-то заставило ее смягчиться. Оба они стары, вполне возможно, что и десяти лет уже не проживут. — Надеюсь, ты хорошо себя чувствуешь?