Вероника Генри - Ночь в «Восточном экспрессе»

— О нет! — поспешно ответил Арчи. — Думаю, вы взялись за палку не с того конца. Ха-ха!

Гондольер нахмурился. Эмми улыбалась, опустив глаза.

— Это бесплатно, — сказал гондольер. — Без денег.

— Но мы не пара, — стал объяснять Арчи, указывая на себя и Эмми. — Мы не муж и жена. Просто друзья. Амигос? — Он наморщил лоб — Нет, это по-испански. Как по-итальянски «друзья»?

— Не знаю, — сказала Эмми.

— Друзья? — переспросил гондольер и покачал головой. Арчи нисколько его не убедил. — Не друзья, нет. — Он указал на Арчи, потом на Эмми. — Я могу сказать.

Арчи взглянул на Эмми.

— Он не успокоится, пока мы не разрешим ему спеть.

Она пожала плечами:

— Раз уж мы в Венеции…

Арчи повернулся к гондольеру и показал большие пальцы рук.

— Давай, приятель. Спой от всего сердца. Как никогда в жизни…

Гондольер просиял и разразился ликующей песней. Эмми закрыла лицо руками, смеясь от смущения. Арчи грыз ноготь, подняв брови, но тоже невольно улыбался. Молодые люди обменивались взглядами, оба в равной мере испытывая неловкость, но и развлекаясь тоже.

— Нас провели, — сказал Арчи. — Теперь мне придется дать ему громадные чаевые. Он взял не так, так этак.

В тот вечер Арчи и Эмми долго не могли выбрать место для ужина, которое устроило бы обоих. Наконец они нашли одно заведение напротив мастерской, где ремонтировали гондолы, достойный, настоящий венецианский бар-бакаро, там подавали чикетти, итальянский вариант испанских закусок тапас. Молодые люди просидели не один час, заказав для начала брускетту и боккончино, а также фритто-мисто [33] Брускетта — поджаренный хлеб с оливковым маслом, солью, перцем и чесноком; боккончино — жареный шарик из творожного теста; фритто-мисто — жаркое из овощей или из морепродуктов с овощами. , затем последовала здоровенная миска ризи-э-бизи, фирменного блюда этой харчевни. Название его переводилось как «рис с горошком», но казалось слишком прозаичным для густого, насыщенного сливками и таявшего во рту кушанья. В конце ужина они заказали по порции панна-котты [34] Панна-котта — северо-итальянский десерт из сливок, сахара и ванили. с черной смородиной, и владелец поставил на их стол бутылку граппы.

— Невежливо будет не попробовать, — заявил Арчи и налил по стаканчику огненного напитка.

К тому времени, когда они вышли на улицу, солнце давно уже село. Эмми взяла Арчи под руку, и они неторопливо пошли вдоль канала, разомлевшие от обильной трапезы, а через двадцать минут безнадежно заблудились.

— Я уверена, что вот тот мост ведет к площади, которая ведет к другой площади, которая ведет к мосту рядом с нашей гостиницей, — неопределенно указала Эмми.

— По мне, этот мост ничем не отличается от других.

Упало несколько очень крупных дождевых капель.

— Будет дождь.

— Надо бежать.

— Мы не знаем, куда бежать.

Небеса разверзлись, и словно все содержимое лагуны обрушилось на их головы. Арчи и Эмми оказались в окружении серой бесконечности, здания смыкались вокруг них, канал рядом был черным, как чернила. Поблизости никого не было видно. Все благоразумно нашли себе укрытие. Арчи и Эмми развернули карту, но через несколько секунд она промокли и сделалась абсолютно нечитаемой. Арчи снял джемпер и, накинув его на голову Эмми, потащил девушку к ближайшему дверному проему. Под портиком оказалось достаточно места, чтобы укрыться. Стоя рядом с ним, Эмми дрожала от холода. Арчи посмотрел на нее: волосы у девушки прилипли к голове, тушь стекала по щекам. Им овладел порыв, какого никто у него никогда прежде не вызывал. Не такого рода.

Больше всего на свете ему хотелось поцеловать Эмми.

Она подняла на него глаза.

— Никогда не видела такого ливня.

Арчи не мог оторвать взгляда от ее глаз. Встревожившись, Эмми немного отстранилась.

— Ты хорошо себя чувствуешь? — спросила она.

Нет. Нет, совсем нет. Его словно громом поразило, и он сейчас натворит страшных глупостей, если не поостережется. Он отвернулся.

— Арчи!

— Можем с таким же успехом и побежать, — сказал он. — Мы все равно промокли до нитки.

Он шагнул из укрытия под поток. Вода потекла за воротник по спине. Он замерзал. Замерзал снаружи — и изнутри. Сердце казалось холодным, как гранит.

Взволнованная Эмми трусила рядом с ним, стараясь не отставать, потом ее лицо осветилось.

— Сюда! — воскликнула она, указывая на ближайший переулок. — Это здесь. Точно. Я помню этот фонтан. Мы все же не так далеко от гостиницы.