Леонид Могилёв - Пес и его поводырь

…Когда очнулся утром, Саша уже навел порядок на кухне, пахло кофе и жареной колбасой.

— Сегодня на Невский? Лавра, Казанский, Адмиралтейский…

— Не Адмиралтейский, а Адмиралтейство. Флотом оттуда управляли.

— Во как! А сейчас откуда управляют?

— А сейчас флота нет. Управляют его ликвидацией прямо из кабинета премьер-министра.

— Ты такого не говори.

— Я тебе еще и не такое скажу. Паспорт неси.

— Зачем?

— Документ один на тебя выправить. Полезный.

— А Невский?

— А на Невский, брат, не сегодня. Без паспорта на Невский нельзя. Там менты злые. Так. Болотников Александр Иванович. Пятьдесят восьмого года рождения. Безработный.

— Как безработный… Ты меня нанял, я и работаю. Вот яичницу ем. Ты пиво будешь?

— Потом и не сейчас.

Пес ушел в комнату, достал трубку мобильника с книжной полки, пакетик с «сим-картой», активировал ее. Позвонил, не называя никого по имени, сказал контрольную фразу, послушал, покивал головой.

— Через два часа на платформе. О кей! — назначил кому-то встречу.

Посмотрел на Сашу.

— Значит так. Остаешься пока за хозяина. Из дома не выходить, на звонки не отвечать.

— А ты?

— А я на встречу.

— Ты бандит все-таки!

— Ошибаешься, брат. Я просто палач.

— Киллер?

— Обижаешь. Я палач.

— Это ты меня обижаешь. Включил дурку и радуешься…

— Да ладно тебе. Я — бизнесмен на отдыхе. Про спор хозяйствующих субъектов, слыхал? Все в рамках закона. Расскажу потом.

— Мне что сейчас делать?

— Пей, закусывай. Я скоро.

Пес передал в Девяткино паспорт Саши и один из своих, вынутых из тайника под паркетом, молодому человеку неопределенной наружности. Срочное оформление всех документов, включая Сашин заграничный паспорт с греческой визой в течение двух суток, стоило ему тысячу евро. Теперь он будет некоторое время жить под именем Андрея Юрьевича Анисимова, родившегося в городе Иркутске, пятьдесят два года назад. С Болотниковым все же было легче. Он, как и был собой, так и остался. На рынке, что рядом со станцией, Пес купил две удочки, всевозможную снасть и червя калифорнийского в достаточном количестве, для коего приобрел дорогой, красивый контейнер. В городе до отъезда ему появляться было не желательно.

…До санатория СКА — пятнадцать минут на «маршрутке». Потом еще с пол километра под горку, КПП, через который персонажей с удочками пропускают беспрепятственно. Там пирс полурухнувший, садись на левую оконечность, забрасывай и жди. Через минуту на крючке ерш с палец, или «матрос». Или плотва, грамм в тридцать. Просидишь весь день, попадешь на подлещика. А вообще отсюда таких «зверей» таскали, прямо из-под ног. Довелось и Псу. Не первый раз он здесь пережидает смутные времена. Сегодня пасмурно, оттого нет купальщиков. Ловят рано утром и после двух.

— И это все? — спрашивает Саша часа через два.

— Это конечно не Лаче и не Онега. Не Ладога. Но главное сейчас не результат, как ты понимаешь.

Рыбу складывали в пятилитровый баллон из-под воды «Охтинская», найденный в кустах. Если срезать верх, то вполне достойно. Сидишь рядом и смотришь, как бедолаги мелкие в баллоне носятся или уже всплывают брюхом кверху. Плотва — рыба нежная. Наконец терпение Саши заканчивается, и он отправляется искать счастье: вначале на пирсе, потом по бережку. Пес ложится на спину и закрывает глаза. Совсем как недавно, у озера, только другого. Вот этого-то и не было у него полжизни. Озеро, кукан, ершик, облака. Наверное, это и есть Родина.

Раскачивается пирс. Это Саша идет назад, тащит окуня товарного вида.

— Ну. Так еще можно жить. А ты спишь, что ли?

— Так. Лежу себе, никого не трогаю.

Болотников принес с собой фарт. Притащил-таки. Подошла крупная густера, и ловили ее долго, пока не надоело.

— Я жрать хочу, — заявил Саша.

— Хочешь, так пошли. Наверху кафе есть. И не одно. Снимем пробу.

— Зачем же кафе? А рыба?

— Ты еще про рульку вспомни.

— А чего про нее вспоминать? Она варится.

— То есть как?

— На медленном огне. У меня все рассчитано.

— Ты газ, что ли оставил включенным?

— А чего такого? Мы всегда так делаем.

— Убью…

Теперь он понял, почему Саша возвращался в квартиру, когда они уже спустились по лестнице и оценивали температуру, влажность и направление ветра. Гаденыш…

«Маршрутка» птицей домчала их до квартиры на улице Победы. В квартире пахло супом. Следов пожара не наблюдалось.

— Упрела, брат. Можно студить.

— А как же не подгорело?

— А камешки на что?