Джули Пауэлл: Джули & Джулия. Готовим счастье по рецепту

Итак, я приготовила суп потаж пармантье по рецепту из книги сорокалетней давности, украденной у мамы. И суп получился на славу, что было совершенно необъяснимо. Мы съели его, сидя на диване, держа тарелки на коленях. Молчание прерывали лишь взрывы хохота — мы смотрели по телевизору сериал про то, как стройная блондиночка, ученица выпускного класса, рубит вампиров. Не успели мы опомниться, как уже подъедали остатки третьей порции. (Одна из причин, почему мы с Эриком так подходим друг другу, в том, что мы оба едим быстро и много; кроме того, мы оба считаем сериал «Баффи — истребительница вампиров» просто гениальным.) Всего пару часов назад, после визита к доктору, я стояла у овощного прилавка в корейской лавке и думала: мне двадцать девять лет, у меня никогда не будет ни детей, ни нормальной работы, муж меня бросит, я умру в одиночестве в жалкой ночлежке на окраине города с двадцатью кошками, и обнаружат меня недели через две, когда вонь просочится в коридор. Но теперь, после трех тарелок картофельного супа, я, к своему огромному облегчению, не думала вообще ни о чем. Я лежала на диване и спокойно переваривала суп Джулии Чайлд. Эта ситуация сделала меня уязвимой. Эрик это понял и снова принялся за свое.

— Очень вкусно, дорогая.

Я вздохнула в знак согласия.

— Нет, правда, вкусно. И даже без мяса.

(Конечно же Эрик утонченный мужчина двадцать первого века, но он все же техасец, и потому мысль об ужине без мяса вгоняет его в легкую панику.)

— Ты так хорошо готовишь, Джули. Может, тебе пойти в кулинарную школу?

Готовить я начала в колледже, чтобы было чем прельстить Эрика. Однако в последующие годы мое увлечение готовкой несколько подостыло. Не знаю, гордится ли Эрик тем, что эта всепоглощающая страсть родилась благодаря ему, или же чувствует вину от того, что мое стремление удовлетворить его невинную любовь к улиткам и ревеню раздулось до размеров подлинной одержимости. Но какова бы ни была причина, разговор о кулинарной школе стал повторяться с завидной регулярностью и каждый раз заходил в тупик. Сегодня меня слишком сильно разморило от супа, и я среагировала на провокацию, слегка фыркнув. Но даже эта незначительная реакция была тактической ошибкой с моей стороны. Я поняла это сразу, едва проронила это «пф-ф». И тут же зажмурилась, притворившись, что внезапно оглохла.

— Нет, правда. Ты могла бы поступить в кулинарный институт. Мы можем переехать в Хадсон-вэлли, и там ты полностью посвятишь себя учебе на шеф-повара.

Тут, не успев подумать, я совершила тактическую ошибку номер два:

— Не примут меня ни в какой институт без опыта работы. Придется полгода чистить картошку за два пятьдесят в час. Хочешь, чтобы все это время мы жили на твою немереную зарплату?

Поддалась искушению принизить покупательную способность мужа. Это всегда плохо заканчивается.

— Может, тогда в какую-нибудь другую школу, здесь в городе?

— Нам это не по карману.

Эрик не ответил. Он молча сидел на краешке дивана, положив руку на мою щиколотку. Сначала я подумала, не сбросить ли ее, но потом решила, что щиколотка все-таки довольно невинное место. Кошка запрыгнула мне на грудь, унюхала мое дыхание и на деревянных ногах заковыляла прочь, открыв рот от легкого отвращения.

— Если я действительно захочу научиться готовить, я возьму «Искусство французской кухни» и приготовлю все блюда, от первого до последнего.

Странная фраза, малопригодная для сарказма, но мне все же удалось наполнить ее сарказмом. Эрик так и замер.

— Хотя какая с этого польза. На работу меня все равно никто не возьмет.

— Зато мы будем нормально питаться, ну хотя бы какое-то время.

Теперь замолчала я, потому что он, разумеется, был прав.

— Но, если я возьмусь за это, я буду все время уставать. Растолстею. Нам придется есть мозги. И яйца. А яиц я не ем, Эрик. Ты же знаешь.

— Да, конечно… хотя жаль.

— Да нет, просто идея эта — дурацкая.

Эрик умолк. «Баффи» закончилась, и начались новости корреспондент вел репортаж с затопленной улицы в Шипсхед-Бэй, где прорвало водопроводную трубу. Мы сидели на диване в душной гостиной в Бэй-Ридж и пристально смотрели на экран, делая вид, что никакого разговора и не было. Вокруг высились пирамиды коробок — грозное напоминание о предстоящем переезде.

Сейчас, когда я вспоминаю тот день, меня до сих пор охватывает странный трепет, с которым рыбак вытягивает свой улов. Мы долго сидели молча, а потом Эрик заявил: