Розамунда Пилчер - Возвращение домой.Том 2.

— Неужели ты не боишься, Джереми? Не боишься возвращаться туда?

— Боюсь, конечно. Но привыкаешь делать вид, что тебе не страшно. И остальные точно так же. Армейский распорядок дня и дисциплина очень помогают избавляться от ненужных мыслей. Впредь, по крайней мере, я знаю, чего ожидать.

Все это было слишком безотрадно. Джудит вздохнула.

— Столько битв. Битва за Францию. А теперь вот битва за Британию… — Она не стала продолжать, она знала, что сейчас скажет Джереми.

— И Эдвард — в самом пекле.

— Да, я знаю.

— Ты не получала известий от него?

— Я знаю только то, что знают о нем родные.

— Разве он не пишет тебе?

— Нет, — покачала она головой.

— Что у вас произошло?

— Ничего.

— Неправда.

— Честно. — Джудит посмотрела на него. — Ничего. Она совсем не умела врать.

— Ты его любишь.

— Его все любят. Таким уж он, видно, уродился, что люди к нему тянутся.

— Я не это имел в виду.

Она опустила глаза. В саду ветер шелестел в ветвях, в небе с криками кружила пара чаек. Джудит молчала, и он заговорил снова.

— Я знаю. Я понял в то, последнее воскресенье, когда все вы сидели в саду в Нанчерроу, перед обедом. А мы с Эдвардом принесли напитки, и когда ты подняла глаза и увидела его, то твое лицо так просияло, как будто включили электрическую лампочку. Он подошел, заговорил с тобой, и вокруг вас двоих словно бы сомкнулось какое-то волшебное, светящееся кольцо, отделившее вас от всех остальных.

Напоминание об этом было для нее почти невыносимо.

— Может быть, тебе просто показалось…

— После обеда вы вдвоем пошли проведать миссис Боскавен. Потом Эдвард один явился на пляж, а тебя мы больше не видели, ты уехала. Покинула Нанчерроу. Что-то случилось, да?

Отпираться было бесполезно.

—Да. Случилось. Случилось… и я думала, что его чувства ко мне так же глубоки, как мои к нему. Мне кажется, я всегда его любила, Джереми, с первой встречи. Но ведь и в самом деле, возможно ли устоять перед человеком, который превращает самое банальное дело в праздник? А он всегда обладал этим необыкновенным даром, даже когда был еще школьником. — Она повернулась к Джереми с улыбкой. С грустной улыбкой… но Джереми немедленно улыбнулся ей в ответ — в своей всегдашней ободряющей манере. — Кому-кому, а тебе об этом говорить не надо.

— Да.

— Я воображала, что он тоже любит меня. Естественно, я ошибалась.

— Ты ему безумно нравилась.

— Не настолько, однако, чтобы ему захотелось взять на себя серьезные обязательства.

— Он слишком молод для серьезных обязательств.

— Так он мне и сказал.

— И ты отступилась.

— Я зашла слишком далеко и чересчур много наговорила. Я должна была отступиться.

— И покинуть Нанчерроу?

— Я не могла остаться. В одном доме с ним, с его семьей. Видеть его каждый день. Ты меня понимаешь?

— Я могу понять конец любви. Но не конец дружбы.

— Не знаю, не знаю. Может быть, это легко для Афины, но у Афины такой опыт, я ей не чета.

— Ты все еще влюблена в Эдварда?

— Я стараюсь себя перебороть. Но никогда, наверно, не разлюбишь человека, который был твоей первой любовью.

— Сколько тебе лет?

— Девятнадцать…

— Такая молоденькая.

— Со мной все будет в порядке.

— Ты волнуешься за него?

— Все время. Подсознательно. Тляжу в газетах на снимки воздушных боев и «спитфайров» и, хотя думаю об Эдварде, не могу связать его со всем этим. Наверно, он не только других околдовывает, но и сам заколдован. В одном мы можем быть уверены на все сто процентов: что бы он ни делал, он от всего получает удовольствие.

Джереми понимающе улыбнулся:

— Да, я знаю, и прости меня за мою назойливость. У меня не было мысли лезть в твою личную жизнь. Просто я отлично знаю Эдварда… его хорошие стороны и его недостатки… и я волновался. Боялся, как бы он не причинил тебе боли.

— Все это в прошлом. Я уже могу говорить об этом.

— Вот и славно. — Он уже допил кофе. Поставил чашку н взглянул на часы. — Ну, если ты собираешься показать мне свои владения, то, пожалуй, можно приступить, а то скоро мне пора будет откланиваться.

Они поднялись, вошли в дом, и в атмосфере покоя и умиротворенности, которая царила в старых комнатах, рассеялись последние остатки сковывавшей их неловкости, сменившись хозяйской гордостью со стороны Джудит и безграничным энтузиазмом со стороны ее гостя. Он, разумеется, бывал в доме не раз при жизни тети Лавинии, но проникнуть дальше гостиной и столовой ему еще не случалось. Сегодня же они предприняли последовательный осмотр всего дома, начав с верха, с новой детской в мансарде, и закончив кухней.