Розамунда Пилчер - Возвращение домой.Том 2.

— Боже милостивый, Джудит!

Ох, Лавди, ты ошибалась, ты все это время ошибалась!

— Гас!..

— Откуда ты тут взялась?

— Из Коломбо.

Его не убили в Сингапуре, он не погиб, он здесь, со мной. Живой.

— Ты жив… — выдохнула она.

— А ты сомневалась?

— Да. Я думала, что ты погиб. Все эти годы. Когда я увидела тебя, то была уверена, что это не ты, не мог быть ты.

— Значит, я похож на труп?

— Нет, ты выглядишь прекрасно. — И это было правдой, она не кривила душой. — Ботинки, килт, шапка… Как же тебе удалось их сохранить?

— Только килт и шапку. А ботинки я украл.

— О, Гас…

— Не плачь.

Она шагнула к нему, обвила руками его талию и прижалась лицом к старой, выношенной рубашке. Она чувствовала его ребра и слышала биение его сердца. Он тоже обнял ее, и они просто стояли так, вплотную друг к другу, открытые для взглядов и замечаний посторонних. Джудит снова подумала о Лавди, а потом перестала о ней думать. В этот момент важно было только то, что Гас жив.

Через минуту-другую они выпустили друг друга из объятий. Если кто-то и видел, как они выставили напоказ свои личные чувства, то не обратил на это внимания. Она не плакала, и он ее не целовал. А теперь все было кончено, и всплеск эмоций остался позади.

— Я не видела тебя в палатке.

— Я пробыл там совсем недолго.

— Тебе обязательно здесь оставаться?

— Не обязательно. А тебе?

— Тоже. Когда ты должен вернуться на корабль?

— В три.

— Мы могли бы отправиться на Галле-роуд, где я живу. Выпить или поесть. Времени достаточно.

— Я бы предпочел отель «Галле-Фейс». Мне надо там кое с кем встретиться. Но я не могу добраться туда один: у меня нет денег. Только японские, а рупий нет.

— У меня есть деньги. Я тебя отвезу. Я поеду с тобой.

— На чем?

— Мы возьмем такси. На дороге у Часовой башни есть стоянка такси. Мы дойдем туда пешком.

— Ты уверена?

— Конечно.

— У тебя не будет неприятностей?

— Я ведь в отпуске. Вольная птица.

И они потихоньку ушли. Снова никто этого не заметил, а если и заметили, то ничего не сказали. Они прошли через палатку, теперь уже почти пустую, пересекли лужайку и вышли на Куин-стрит, а оттуда добрались по дороге до перекрестка и Часовой башни. Там стояли допотопные такси; таксисты, завидев их, вскочили на ноги и заспорили, кому достанутся пассажиры, но Джудит с Гасом быстренько сели в стоявшую с края машину, разрешив таким образом все разногласия.

— Знаешь, — сказала Джудит, — я только сейчас поняла, как, должно быть, невероятно трудно выступать свидетелем в суде. Скажем, в деле об убийстве. Ты уверенно клянешься на Библии в том, что видел или не видел человека в какой-то важный момент. Теперь-то я знаю: то, что мы на самом деле видим, зависит от того, во что мы верим или что принимаем за правду.

— Так и со мной, ты хочешь сказать?

— Это не был ты, пока я не увидела твое лицо.

— Наша встреча — лучшее, что произошло со мной за все эти годы. Расскажи о себе. Стало быть, ты в отпуске. Ты не здесь служишь?

— Нет, в Тринкомали. Ты ведь не помнишь Боба Сомервиля, моего дядю? По-моему, ты и не видел его никогда. Он — контрадмирал в штате главнокомандующего. Я сейчас живу у него.

— Понятно.

— Его жена Бидди была сестрой моей матери.

— Была? В прошедшем времени?

— Да. Мои родители находились в Сингапуре, примерно в то же время, что и ты…

— Я знаю. Я встречался с ними один раз в Селаринг-Барракс. Это было накануне нападения на Перл-Харбор, когда мы еще устраивали вечеринки. Что с ними стало? Они уехали?

Джудит покачала головой.

— Нет. Отец умер в Чанги.

— Мне очень жаль.

— А мама с младшей сестрой пытались бежать в Австралию, но их корабль потопили в Яванском море. Им не удалось спастись.

— О Боже, сочувствую…

— Поэтому меня и отправили в отпуск. На месяц. И я приехала сюда, к Бобу. В конце недели мне надо возвращаться в Тринкомали.

— Значит, еще каких-то несколько дней — и я бы тебя уже не застал.

— Похоже, что так.

Такси ехало вдоль края Галле-Фейс-Грин. Ватага мальчишек играла в футбол, самозабвенно пиная мяч босыми ногами. Повернув голову, Гас проводил их взглядом.

— Это не идет ни в какое сравнение, но мои родители тоже умерли. Не в лагере, не в открытом море, а тихо-мирно, в своей постели, а может быть, в больнице или какой-нибудь частной лечебнице. — Он снова повернулся лицом к Джудит. — Старые они были… Я был поздним и единственным ребенком. Наверно, они тоже думали, что меня нет в живых.