Розамунда Пилчер - Возвращение домой.Том 2.

Наблюдая за ними, Джудит думала о том, как вернется в казарму, сорвет с себя пропитанную потом форму, бегом бросится по тропинке к собственному пляжу «морячек» — и нырнет с сооруженного для купальщиц помоста в прохладное, чистое море.

Стоящая рядом Пенни зевнула и спросила:

— Что будешь делать вечером?

— Ничего, слава Богу. Никуда не собираюсь. Вероятно, сяду писать письма. А ты?

— Ничего особенного. Наверно, пойдем с Мартином в офицерский клуб. — Мартином звали того самого капитана морской пехоты с джипом. — Или ужинать в китайский ресторан. Зависит от того, какое у него настроение.

Шлюпку с помощью отпорных крюков подтянули к борту. Военные моряки о корабле судили по его шлюпкам; шлюпки «Аделаиды» являли собой вдохновляющий пример — свежая белая краска, надраенная палуба, безукоризненно свернутые канаты. Даже команда шлюпки — старшина и трое матросов — несомненно, была подобрана по внешности, ибо все это были бронзовые от загара, мускулистые босоногие красавцы с лихо надвинутыми на самые брови бескозырками. Вахтенный офицер подал знак, и Джудит с Пенни, самые младшие по званию, побежали по сходне, чтобы первыми сесть в лодку. За ними последовали остальные, замыкал колонну капитан-лейтенант Флеминг, командир подлодки «Фоксфайр». Матросы оттолкнулись от борта, старшина дал газу, и шлюпка, задрав нос кверху, величественно двинулась, описывая широкую дугу, прочь от корабля, оставляя за кормой сверкающую, как наконечник стрелы, дорожку белой пены.

Сразу же, слава Богу, стало прохладней. Джудит села в углу шлюпки, на матерчатой кушетке, и подставила лицо ветру, С гавани дул свежий бриз, по обе стороны от носа шлюпки взметались в воздух облака водяной пыли, переливающиеся в свете предвечернего солнца всеми цветами радуги, и Джудит ощущала на губах морскую соль.

Спустя какое-то время они обогнули длинный, поросший лесом мыс, охраняющий вход в бухту Смитона, деревья уступили место скалам, перистым пальмам и белым песчаным пляжам. Береговая линия отодвинулась, и перед ними открылась гавань — это чудо природы, один из крупнейших портов в мире, где сосредоточилась основная часть Ост-Индского флота. Линкоры, крейсеры, эсминцы, фрегаты… боевая сила, способная заставить трепетать самого свирепого и неустрашимого врага. Последним прибывшим из Великобритании кораблем был крейсер «Антигуа», с белоснежными матерчатыми навесами на юте и развевающимся на корме английским военно-морским флагом.

Минут через пять они уже приближались к конечному пункту своего плавания — пирсу военно-морского штаба. Шлюпка сбавила скорость, нос ее опустился, и старшина приготовился к швартовке. На длинном Т-образном пирсе из бетона всегда царило оживление — подходили и отходили шлюпки, прибывали военнослужащие, доставлялись грузы. В изгибе береговой линии располагался комплекс штабных строений: отделение связи, административный корпус, офис командира ЖВС. Все эти здания походили на кубики сахара — такие же белые и квадратные, над ними возвышались грациозные пальмы и высокий флагшток с хлопающим в вечернем бризе военно-морским флагом Великобритании. А позади, словно декорация, высились покрытые джунглями склоны Слоновой горы, вытянутого узкого хребта примерно в милю длиной, обращенного, точно указующий перст, прямо в море.

На вершине Слоновой горы стояли три важных здания, их черепичные крыши едва виднелись сквозь деревья. На дальнем конце находился дом командира корабля «Хайфлайр» капитана Куртиса; оттуда открывался великолепный вид на гавань. Немного ниже по склону жил его старший помощник. В третьем просторном бунгало помещался лазарет женской вспомогательной службы ВМС. Все три дома были опоясаны широкими верандами и окружены зелеными садами и высокими пальмами, от каждого сада через джунгли спускалась к берегу извилистая ступенчатая дорожка. Пенни Уэйлс однажды пролежала в лазарете неделю с приступом лихорадки денге, а когда вернулась, условия жизни в казарме показались ей суровыми; она скучала по прохладному бризу, недоступной теперь роскоши ванны, отделанной кафелем, по упоительным часам полнейшего безделья, когда за ней ухаживали заботливые медсестры, а слуги исполняли все капризы.

Шлюпка легко коснулась бортом мягких кранцев. Двое матросов выпрыгнули на пирс, закрепили корму и подтянули тросы к швартовым тумбам. Офицеры чинно, в порядке старшинства, сошли на берег, самыми последними вышли Джудит с Пенни. Джудит, обернувшись, улыбнулась стоящему в шлюпке старшине: это был один из тех членов экипажа, которые относились к девушкам без особой неприязни.