Тарас Покровский - Наказание и преступление. Люстрация судей по-Харьковски

В голове у Кули был сумбур, а в душе глубочайшая досада от угнетающей действительности. Внешне он выглядел в этот момент спокойно, и даже растерянно, но внутри его душа металась из стороны в сторону, как птица внезапно попавшая в клетку, беспощадно ломая себе крылья о металлическую преграду. Опять создавалось впечатление, что все что происходит, происходит не в его жизни, а неком параллельном мире. Но в какой-то момент, когда какой-то импульс давал понять, что это все все-таки реальность, чувство колоссальной несправедливости, напоминавшее волну огненно-раскаленной магмы, наполняющую грудь, выжигало все живое внутри оставляя после себя только пустоту. В эту минуту он вновь почувствовал странное сдавливание в груди, какое-то неприятное ущемление в районе солнечного сплетения, и на фоне происходящих в его жизни, казалось бы невероятных для его судьбы событий, такой симптом мог означать худший диагноз для Кули — горькую утрату веры, а значит утрату себя.

Вот так, совершенно того не ожидая, Кулин фрегат, получив мощнейший удар в спину, потерял возможность удерживать свой скоростной режим, и приняв абордажный бой, проиграл его. Алчные захватчики, повязав добычу крепкими путами, отбуксировали его на прикол в далекую закрытую гавань…

Наверное, всем, кому как Куле довелось до отъезда в тюрьму (СИЗО) провести десять суток сначала на ИВСе, пришлось там наслушаться от уже бывалых сокамерников о СИЗО разных историй, в том числе и страшных. Тюрьма или следственный изолятор, или как в песне Круга "Централ" — это разные названия одного и того же заведения, которое является частью той же СИСТЕМЫ, выполняющей функцию кроме пересылочного транзитного пункта, постоянно идущих в разные места потоков этапированных зэков, еще и функцию содержания там людей, находящихся под досудебным следствием до момента вступления приговора в силу. По правильной и логичной идее, и по писанному закону, весь этот период времени, пока человек не признан судом виновным по приговору набравшим силу, он гипотетически может быть оправдан, а значит и пребывание его здесь, на этом этапе должно происходить в условиях близких к тем, которые у человека были или могли быть на свободе. Любой, кто бывал в СИЗО любого города бывшего СССР и в любые времена, такому положению закона может только улыбнуться от того, что эта норма никогда и нигде не выполнялась, и даже не стремилась к ее выполнению. По той же идее существования следственных изоляторов предполагалось, что за кратчайший срок, как это регламентировано УПК Украины о сроках работы судов, после завершения досудебного расследования дела предусматривалось прохождение судебного следствия, а далее все — человек, получив статус осужденного, уезжает из СИЗО в исправительно-трудовую колонию (ИТК) отбывать свое наказание в соответствии с этим приговором.

Но так происходило далеко не всегда, особенно последние 15–20 лет. Эти последние, или наоборот первоначальные, если говорить о независимой Украине времена, когда СИСТЕМА окончательно вкусила силу своей безнаказанности, она не торопилась с отработкой попавшего в ее жернова материала. Очень часто, когда уголовное дело было не простым с несколькими эпизодами, с несколькими обвинениями, но сшитое непрофессионально белыми нитками, а обвиняемые не соглашаясь с обвинением, имели активную противостоящую позицию и оспаривали решение судов, опираясь на свои логичные доводы, СИСТЕМА запускала метод "круговорота дела".

Обжалованный нелепый и бредовый приговор первой инстанции, поступив на рассмотрение в апелляционную инстанцию, не имея оснований для подтверждения осуждения, в таких случаях очень часто возвращался обратно в прокуратуру на дополнительное следствие (д/с). Даже если апелляционный суд и решался по каким-то причинам на оставление такого бредового приговора первой инстанции в силе, то теперь уже третья, кассационная инстанция, при наличии обоснованного ярого сопротивления, уже теперь осужденного, в большинстве случаев отправляла дело на тот же д/с или в ту же прокуратуру, или в какую-нибудь предшествующую по закону инстанцию. Таким образом, круг правосудия замыкался и сшитое дело, возвращаясь к своему автору на следственный этап, выходило на старт нового круга правосудия. Так это колесо крутилось, делая при этом иногда по нескольку полных оборотов доходя от первой до третьей инстанции и опять возвращаясь на старт, до того момента, пока сопротивляться, попавшему в этот омут, пропадал всякий смысл. Ближе ко дню окончания срока наказания, попавшемуся было уже проще согласиться с обвинением и идти на свободу по предоставляемому осужденному праву условно-досрочного освобождения (УДО).