Кэрол Брант - Скажи волкам, что я дома

Грета отодвинулась от меня, и теперь мы уже не касались друг друга. Она долго молчала, и я подумала, что она ничего не скажет. Но Грета все-таки заговорила.

— По-моему, я напугала его еще больше, — сказала она.

— Ты была там совсем одна? — осторожно спросила я, зная, что Грета может замкнуться в любой момент.

— Сперва я подумала, что это ты. А потом услышала мужской голос. Хриплый. Он звал меня по имени, говорил, чтобы я не страшилась. Именно так. Не «не бойся», а «не страшись». Вот тогда-то я и закричала. А я умею кричать, когда нужно. По-настоящему громко. Он замер на месте, и мне показалось, что он сейчас убежит, но он начал бубнить что-то про родителей. Что они знают про портрет. Сказал, что его прислала ты. Сказал, что он друг Финна. И я сразу все поняла. Попыталась подняться, выбраться из-под листьев. Но там все размокло, земля была такой скользкой. Дождь все лил и лил. Я поскользнулась, упала. Я не хотела, чтобы он мне помогал, но сама бы я не справилась. Глаза закрывались, ноги вообще не шли. А потом он снял пальто… это я помню. Снял пальто, положил на землю и перетащил меня на него. Сказал, что можно опять спать. Сказал, что все будет хорошо.

— Он не такой, как ты думаешь, Грета.

И я рассказала ей все, что знала о маме. Обо всей ее тоске и ревности. Обо всей злости и горечи, которые иногда возникают из-за чересчур сильной любви. Когда ты слишком кого-то любишь.

Грета невесело рассмеялась, не разжимая губ.

Я закрыла глаза и погрузилась в музыку. «Depeche Mode», «Yaz» и «The Cure». Мне хотелось, чтобы осталась лишь музыка. Пусть она растворит в себе и унесет прочь все, что случилось. Сейчас мне не хотелось об этом думать, потому что как только я начинала задумываться, перед мысленным взором сразу вставало несчастное и растерянное лицо Тоби в окне полицейской машины. И это было невыносимо.

Мы еще долго лежали молча, хотя и не спали. А потом Грета ткнула меня пальцем в спину.

— Что?

— А ты знала, что на радио WPLJ запретили эту дурацкую песню Джорджа Майкла «Давай займемся сексом»? Запретили из-за СПИДа.

Я покачала головой.

— Как будто это убожество может подвигнуть кого-то на секс.

И тут мы начали хихикать. А потом расхохотались по-настоящему. Грета даже упала с кровати от смеха. И продолжала смеяться уже на полу. Я даже не помню, когда мы в последний раз вот так смеялись с ней вместе. И это был очень хороший смех. Он означал, что Грета возвращалась. Как-то так получилось, что Тоби пошел в лес и привел Грету обратно ко мне. Вернул мне сестру.

Мы еще долго слушали музыку, пили бренди с крем-содой и разговаривали, и никак не могли наговориться, и эта суббота все не кончалась и не кончалась. Мы не спали до рассвета — до тех пор, пока небо над свежеподстриженной можжевеловой изгородью во дворе у Гордано не окрасилось в розовый цвет.

В воскресенье я позвонила Тоби в половине шестого утра. Родители еще спали, а мы с Гретой так и не смогли заснуть. Я звонила, но никто не брал трубку. Я ждала долго-долго, слушая длинные гудки и очень надеясь, что Тоби дома. Просто, может быть, спит. На двадцать третьем гудке я сдалась и повесила трубку. Но я не слишком тревожилась. Скорее всего, он еще не вернулся домой. Конечно, мне было не очень приятно думать, что Тоби до сих пор сидит в полицейском участке, но я пока не волновалась. Просто он еще не доехал до дома.

После бессонной ночи за разговором и бренди с крем-содой нас с Гретой все же срубило. Мы разошлись по своим комнатам и проспали почти до обеда. Мы бы, наверное, спали и дольше, но мама нас подняла.

Она постучалась ко мне, приоткрыла дверь и заглянула в комнату. Она смотрела на меня как-то странно. Как будто я — это не я, а кто-то другой. Совершенно чужой, незнакомый человек.

— Джун, — сказала она. Она произнесла мое имя спокойно и по-деловому. — Мы с папой подумали и решили, что надо забыть обо всем, что случилось, и как-то двигаться дальше.

У меня в голове прозвучал голос Тоби: «И куда же нам двигаться?» — и я не уверена, что мне удалось скрыть улыбку.

— Джун? Ты меня слушаешь?

— Да, конечно, я слушаю.

— Период подачи налоговых деклараций закончен. «Юг Тихого океана» продлится еще неделю, а потом нам нужно будет проводить больше времени вместе, в семейном кругу. Куда-то вместе ходить, что-то делать, пока вы, девочки, не придете в норму. Мы с папой поняли, что уделяли вам слишком мало внимания. Но теперь все будет иначе.

Мне хотелось сказать ей, что если бы она не заставила Финна прятать Тоби от всех, ничего бы этого не случилось. Но, разумеется, я ничего не сказала. Я сама виновата. И не надо втягивать сюда маму. К тому же я понимала, как ей сейчас тяжело. Я знала, как это опасно, когда теряешь надежду. Опасно тем, что в тебе открывается много такого, о чем ты и не подозревал. Даже не думал, что в тебе есть что-то подобное.