Татьяна Харитонова - Цена одиночества

***

Анна Петровна устало прикрыла глаза. Она потеряла счёт времени, она не знала, какой сегодня день, какое число. За окном звенело лето, а она застряла в межсезонье больничной палаты рядом с девочкой, с дочкой, с единственной радостью в жизни. Тот звонок, вечером, когда она собиралась домой с работы, разделил её жизнь на «до» и «после». Чужой голос сказал, словно объявляя остановки трамвая:

— Лера Вознесенская ваша дочь?

Замирая в предвкушении страшного, она проронила короткое «да».

— Вам надо приехать в больницу «Красного креста». Она попала под машину.

Трубку положили. Короткие гудки превратились в набат, от которого ломило виски. Час до города в переполненном автобусе, чужие разговоры, какие-то действия — купить билет, доехать до больницы на трамвае — всё это, казалось, было не с ней, а с какой-то другой женщиной, очень на неё похожей. Она зависла в пространстве и только мысли:

— Господи, помоги. Только не самое страшное.

В трамвае, когда она, встрепенувшись, бросилась к выходу — на неё наорал какой-то дяденька в голубой футболке с оскалившимся тигром. Ей показалось, что рычал на неё тигр за то, что она наступила ему на лапу.

Как во сне её провели к доктору, молодому ординатору Сергею Константиновичу. Он дал ей воды и сказал:

— Жива. Видимых повреждений нет. Исследовали внутренние органы. Все в порядке. Она ударилась головой. Причем, ни гематомы, ни других повреждений мы не наблюдаем. Состояние, очень похожее на кому.

— Как это случилось? — сделала глоток, зубы застучали о стекло стакана.

— Выбежала на пешеходный переход, в последние секунды красного. Классика жанра — нашёлся ублюдок, которому правила по жизни только мешают. Она упала, головой ударилась то ли о бордюр, то ли о его машину. Но это уже не важно.

— Доктор, что мне делать?

— Просто ждать и молиться, конечно.

— Молиться.

Как во сне Аня вышла из больницы. Сияло солнце. Жаркий летний день хозяйничал в городе. В больничном дворике цвели липы, наполняя воздух сладким ароматом. Но Ане было холодно. Как во сне она села в маршрутку, механически передала деньги за проезд парню с плеером в ушах, который сидел впереди. Ничего не видя, смотрела в окно. Жизнь рухнула. Лера была для неё всем. Лера была её семьёй, её радостью, её гордостью, её смыслом, а теперь и её болью. Молилась ли она за неё раньше? Наверное, да: неумело, коротко. У Леры всегда всё было хорошо. Легко училась, всегда помогала во всем. «Золотая девочка» хлопот не доставляла. Вот только на первом курсе влюбилась в плейбоя, да и то они быстро выкарабкались. Лера переехала в квартиру подруги и всё наладилось. Чем она жила? Да как все девчонки — училась, следила за собой, хорошо одевалась, подрабатывала. Девочка — картинка. Кофточки, юбочки, сапожки, макияж, хорошая косметика, ноготки, сумочки. О чём он разговаривали в последнее время? О нарядах, о косметике, о модных направлениях. Она и нравоучений особенно не читала, Лера, казалось, всё понимала и знала не хуже её, мамы. И — вот, такая беда. Нелепость, миг — и всё перечёркнуто. Почему? Зачем? Почему с нами? — автоматически вышла у собора. Впереди — высокая соборная лестница. Можно было пойти в арку, но она любила подниматься по ней. Впереди шла пара — мужчина и женщина. Женщина еле шла, боролась со ступеньками.

— И что тут ступеньки такие высокие? Давно бы уже отреставрировали эту лестницу. — Женщина вытерла набежавший пот платочком. И тут — бабушка в длинной темно-синей юбке в мелкий горошек:

— Детка! Эти ступеньки кровью политы. Мне мама рассказывала, что в двадцатые годы собор наш хотели разграбить, даже Троцкий приезжал. Люди живым щитом стояли на этих ступеньках…

— Их что, расстреливали прямо здесь? — женщина остановилась, чтобы перевести дыхание, растерянно посмотрела на бабушку. Та молча кивнула.

— Как?

— Из пулемета. Ценности церковные для голодающих. Только не в этом же дело было, вы ж понимаете? Верующие для голодающих собрали все, что было, последнее отдавали.

— Ужас какой! — женщина перекрестилась и молча стала подниматься вверх, слегка опираясь на руку мужчины.

Аня остановилась. Дедушка, дедушка-священник, Александр Вознесенский. Он погиб, защищая церковные ценности. Его расстреляли прямо у храма. Она вспомнила. Ей, пионерке, как-то рассказала мама, тихонько. Она не придала значений. Дедушка-священник? Только не это. Как они смеялись в классе над девчонкой, у которой отец и мать верила в Бога. У них и иконы были. Как же так, время, когда космонавты вовсю летают в космос, быть такими тёмными? Про своего дедушку она просто забыла….