Алексей Федотов - Свет во тьме

– Думаешь, что он из-за этого разговор завел? – с облегчением спросил Иван Фомич. – Я-то тоже сперва не придал значения, он пьяный еще и не такое наболтать может, а вот Саша с Зоей испугались, сходи, говорят, к Тимофею Ивановичу…

– У кого рыльце в пушку – тот всего боится, – засмеялся уполномоченный. – Ладно, Фомич, ты не обижайся, но мне, правда, некогда.

Иван Фомич вышел из кабинета успокоенный. Ему было безразлично, останется Александр старостой или им будет Лев Александрович. Да ведь и не изменится даже и здесь ничего. Главное, что их устоявшемуся мирку вроде бы ничего не угрожает.

Архиепископ Феодор проснулся как обычно в шесть утра. В маленькой комнатенке было душно, и он открыл окно. Большую часть жизни он прожил в таких вот домах «без удобств», но последние восемь лет жил в квартире, где были и газ, и водопровод, и канализация, и газовая колонка, и ванна, даже телефон. А к хорошему быстро привыкаешь. Телефон, кажется, и здесь есть в кабинете… В квартире живет его младший сын с женой и дочерью. Все восемь лет совместного проживания, пусть даже и в трехкомнатной квартире, непросто дались и архиерею, и его сыну-инженеру, по странному стечению обстоятельств направленному на завод в город, куда его отец был назначен управляющим епархией. Еще более странным было то, что положительную советскую семью (а сын не разделял веру отца) поселили в одной квартире с епископом, а ведь он может дурно влиять в религиозном плане на них и, тем более, на их несовершеннолетнюю дочь. Хотя невестка не раз говорила подругам, что живут они хуже, чем в обычной коммуналке… Архиепископ Феодор подозревал, что все не так просто, его Коля неслучайно так дружит с майором КГБ Яковом, который часто бывает у него в гостях. Не хотелось самому себе в этом признаваться, но своими излишне для атеистической страны религиозно окрашенными проповедями, попытками препятствовать закрытию храмов архиерей привлек к себе внимание соответствующих структур, а его сын как сознательный советский гражданин обрек себя и свою семью на кучу вынужденных неудобств, чтобы родное государство знало, не замышляет ли против него что-нибудь неспокойный архиепископ… «Уж лучше бы он работал в КГБ, так ведь было бы честно и нормально, стал бы майором, как Яков, быть офицером для мужчины – неплохой путь. А так…», – с досадой думал архиерей.

Владыка привел себя в порядок, потом около часа читал свое ежедневное молитвенное правило. Он старался никогда не пропускать его, даже когда случалось бывать в каких-то поездках.

Потом он не спеша походил, осматривая дом и двор. Возможно, здесь ему придется прожить не один год. Удобств не было, но не было и сына с его семьей, из-за которых он старался проводить в квартире как можно меньше времени. Сейчас им осталась вся квартира – так высоко государство отметило восьмилетние самоотверженные труды Николая. «Интересно, кто здесь за мной будет приглядывать? Наверное, этот плутоватый игумен Иов. А может, кухарка Глафира. Нет, о спокойной жизни мечтать рано», – подумал владыка.

В восемь пришла Глафира, взяла благословение и спросила, что готовить на завтрак. Архиепископ обычно не ел до двенадцати дня, но сегодня нужно было идти к уполномоченному к одиннадцати, неизвестно сколько там придется пробыть… Он вспомнил, как десять лет назад один уполномоченный «в воспитательных целях» продержал его в коридоре три часа прежде, чем принять, а ведь всего-то и перебирал бумаги, которые мог бы и потом перебрать. Поэтому владыка согласился с ее предложением пожарить картошку с рыбой. «Пообедаю утром», – подумал он.

…Без десяти одиннадцать епархиальная «Волга» подвезла архиепископа Феодора к зданию Петровского облисполкома, в котором находился и кабинет уполномоченного. В рясе и клобуке, с панагией на груди, да еще с посохом, он привлекал к себе всеобщее внимание. С одной стороны все знали, что здесь работает тот, к кому могут приходить подобным образом одетые граждане, с другой – в Петрово было принято, чтобы священнослужители приходили к нему на прием в светской одежде. Ровно в одиннадцать архиерей вошел в кабинет уполномоченного. Тому не понравилось, как одет новый управляющий епархией, но виду он не подал.

– Чем могу помочь? – приветливо спросил он, изображая, что не понимает, кто к нему пришел.

– Меня зовут архиепископ Феодор, я новый управляющий Петровской епархией. Мы с вами созванивались о сегодняшней встрече.

– Ах да, конечно, проходите, пожалуйста, присаживайтесь, – уполномоченный встал, пожал владыке руку и жестом указал на стул. Николаев уже имел представление о «церковной атрибутике», как он это называл, но всегда изображал полное незнание данной сферы, чтобы поиздеваться над священнослужителями. Вот и сейчас с деланной заботливостью спросил: