Гор Видал - Вашингтон, округ Колумбия

— А Клею хочется выпутаться.

Но Клей, казалось, не слышал. Он задумчиво глядел на свое изображение в телевизоре.

— Эти прожекторы — чистое убийство,— сказал он наконец.— Смотрите, как они подсвечивают меня снизу. Создается впечатление, будто у меня двойной подбородок.

— Наверное, какой-нибудь кинооператор из либералов.— Питер заметил, что там, где раньше висел портрет Бэрра, теперь красовался коллаж из газетных вырезок.

— Нет,— вдруг сказал Клей, выключая телевизор.— Мне ничто не грозит. Маккарти конец.— Он похлопал по телевизору.— И доконала его вот эта штука. Он плохо выглядит на экране, жалкий ублюдок, мне жаль его.

— Но ты все-таки за порицание, хотя бы в сенате?

— Конечно, конечно. Я вместе со всеми попляшу на его могилке.

Клей утратил всякий интерес к этой теме. Не в его натуре было тратить попусту время на теоретизирование или анализ того, что уже потеряло для него всякий смысл.

— Я пишу книгу,— сказал он.

В этот самый момент Питер сел на некое подобие скамьи, в действительности оказавшееся лакированным чайным столиком китайской работы; под тяжестью Питера столик треснул и рассыпался на куски.

Клей рассмеялся. Иниэс встревоженно улыбнулся. Питер остался сидеть на полу посреди обломков. Он с достоинством скрестил ноги и спросил, какова тема книги.

— Американская мысль, что же еще? «Мысль» с маленькой буквы. Может, ты выбросишь обломки в камин? Никто этого не заметит.— Происшествие насмешило Клея, но Питер словно не слышал его последних слов.

— Ну, и какие же у тебямысли по поводу американской мысли? — Со своего места на полу Питер производил впечатление очень рассудительного человека.

— Надеюсь, в книге все будет ясно.

— Что именно?

— Кто мы такие, по моему мнению, и какими нам следует быть.

— Так кто же мы такие?

— Прежде всего, наилучшая альтернатива коммунизму,— живо ответил Клей.

— Ну, тут тебе Иниэс все растолкует. А какими нам следуетбыть?

— Хорошими.

— Вот оно что! — фыркнул Питер.— Ведь это легко, не так ли? Во всяком случае, на словах.

— Это вовсе не легко,— обеспокоенно проговорил Иниэс.— В сущности говоря, это всего труднее поддается определению. Даже Витгенштейн [76] Витгенштейн Людвиг (1889—1951) — австрийский философ, логик и математик. ...

— Для нас — нелегко, согласен, но для Клея быть хорошим — значит сдерживать коммунизм, сбалансировать бюджет...

— Мне кажется, его амбиции идут дальше.

Сообразив наконец, что к чему, Питер даже не пытался скрыть свое изумление.

— Иниэс! Ты собираешься писать книгу за него?

— Я обещал помочь. Ну, знаешь, мыслишку здесь, мыслишку там.— Иниэс чувствовал себя неловко, однако не думал оправдываться.

— Но какую именноиз твоих мыслишек? Необходимость отойти от двухпартийной системы, сходство между оргазмом и атомным взрывом, телереклама как главная причина рака? — Отступничество Иниэса не только изумило, но и странным образом развеселило его. Он повернулся к Клею: — Иниэс набит идеями. Придется выбирать осторожно.

— Постараюсь.— Клей чувствовал себя как нельзя более непринужденно.— Я не собираюсь забираться слишком глубоко...

— Естественно.— Питер посмотрел на встревоженного Иниэса и спросил: — Ну а ты, Иниэс, почему ты хочешь забраться так глубоко?

— Я смотрю на это дело иначе. В конце концов, я буду просто помогать.— Но Питер видел, что Иниэс страдает, что в нем идет ожесточенная внутренняя борьба.

— Он парень что надо,— сказал Клей.— И в философском плане мы не так далеки друг от друга, как можно подумать.

— Король-философ! — Питер медленно поднялся на ноги.— Вы меня поражаете. Оба.

— Спасибо.— Клей тоже встал. Он улыбнулся. Он был само обаяние.— Не тужи, Питер. Все будет хорошо.

— Для тебя или для страны?

— А это одно и то же. Разве я тебе не говорил? — Клей произнес это так, словно хотел подразнить его, но Питер знал, что он говорит совершенно серьезно.

— Нет, это не одно и то же.— Питер держался за свои позиции, словно за глыбу, случайно преградившую противнику путь.

— А кто может сказать? — Клей попытался обойти Питера, но тот намеренно закрыл собой проход, не желая упускать добычу.

— Я могу, в числе прочих.

— Ну так скажи! Объясни всем, что во мне не так. А что, в самом деле? — Клей не переставал обаятельно улыбаться.

— Я уже писал об этом,— ответил Питер.— По-моему, я сказал все.

— Но тебе никто не поверил.

— Да, но, несмотря на это, правда не перестала быть правдой. Грубо говоря, ты не то, чем ты кажешься. Разумеется, и с большинством людей обстоит так же, но между тем, что ты есть на самом деле, и тем, чем ты кажешься,— на миллион долларов рекламы. Она старается внушить нам, будто ты герой войны,— а ты не герой; будто ты серьезный, думающий сенатор,— а ты не таков; будто тобою руководят лучшие побуждения,— а ты...