Гор Видал - Вашингтон, округ Колумбия

— Черта с два!

К Бэрдену подошел посыльный:

— Звонили из вашей канцелярии, сенатор. Просили передать, что вас ждет мистер Сэнфорд.

Момбергер несколько озадаченно посмотрел на Бэрдена.

— Зачем тебе понадобился Блэз Сэнфорд? Уж не собрался ли ты стать одним из его паршивых обозревателей, а?

— Это не Блэз, а его сын.

— Тот богатый маленький комми...

— Друг Дианы, не забывай.

— Тебе не очень-то везет с зятьями, а?

В коридоре, куда он вышел из сенатского крыла Капитолия, его обняла Айрин Блок.

— Cher ami! [68] Милый друг (фр.) —звенел ее голос. На них глазели туристы.— Ну что за выборы! — Она держала его за запястья, словно он мог вознестись на небо, как святая Тереза.

— Цицерон сказал, что жизнь похожа на театр...— Но она не дала Бэрдену закончить.

— Столько милых друзей потерпели поражение! Бедный сенатор Лукас, этот святой, и он должен теперь уйти!

— Мы все должны уйти, Айрин. Я опаздываю, меня ждут.

— Но выникогда не уйдете. Я хочу сказать, что вы ведь останетесь в Вашингтоне?

— Конечно, где же мне еще быть? Где еще могу я заработать на жизнь? — Но и эта патетическая нотка успеха не имела. Она его не слушала.

— Знать, что вы здесь,— это так помогает жить! Вы не знаете, где найти сенатора Тафта?

Бэрден сказал, что он об этом не имеет ни малейшего представления.

— В его канцелярии мне сказали, что он в зале заседаний. Вы, конечно, видели результаты последнего опроса? — Ее глаза, ищущие сенатора Тафта, смотрели мимо него.

Бэрден покачал головой и воровски высвободил одно запястье.

— На Тафте остановили свой выбор практически все республиканские лидеры, а это означает, что он наверняка станет кандидатом в президенты.

Она нахмурилась, когда в сопровождении какого-то ирландца мимо прошествовал приземистый улыбающийся сенатор Маккарти.

— А как же генерал Эйзенхауэр?

— У него нет никаких шансов,— решительно отрезала Айрин.— Они его не любят, и я его не люблю. Вы читали, что написал о нем вчера Гарольд Гриффите? Даже онотвернулся от Эйзенхауэра, а вы знаете его пристрастие к военным.

— Меня ждет Питер Сэнфорд.— Бэрден высвободил второе запястье.

— Comme il est mechant [69] Как это скверно (фр.) ,— сказала она весело.— Вы должны как можно скорее навестить меня: мы будем пить чай a deux [70] Вдвоем (фр.) .— Она многозначительно улыбнулась и потрепала его по щеке своей изящной лапкой.— Но только после января: до тех пор я ангажирована.

Питер сидел один в приемной, читая книжку в мягкой обложке, которую он с виноватым видом запихнул в карман при появлении Бэрдена, но с таким расчетом, чтобы сенатор успел заметить ее название, это были «Статьи федералиста» [71] Сборник, состоящий из 85 политических эссе, написанных в 1787— 1788 гг. А. Гамильтоном, Дж. Мэдисоном и Дж. Джеем. Считается классикой американской политической мысли. . Бэрден уже замечал, что с тех пор, как началась война, интерес к прошлому Америки пошел на убыль, во всяком случае вне академических кругов. Для большинства история начиналась теперь с Нового курса, и всякое упоминание о старой республике вызывало нескрываемое раздражение у тех, кто стремился к реформам в настоящем и к совершенству в будущем,— категория людей, к которой Питер явно не принадлежал.

— Где миссис Блейн?

— Сказала, что уходит завтракать.

— Я всеми покинут. Вы видите меня среди руин Карфагена. Задумайся о моей судьбе, и ты поймешь, что только последний день может быть счастливым.

— У вас меланхолическое настроение,— понимающе улыбнулся Питер и вслед за Бэрденом вошел в кабинет. В центре его стоял огромный ящик, наполовину набитый книгами.

— Вы же пробудете здесь еще три месяца...

— Ну и что...— Бэрден развалился на кожаном диване.— Я хочу уйти незаметно, воровски, постепенно. И в тот день, когда истечет мой срок, я исчезну так, что этого никто не заметит.

— Вы боитесь жалости?

— Разве я один этого боюсь?

— Жалости не боятся женщины. И некоторые мужчины.— Питер показал Бэрдену газету, раскрытую посередине.— Вот он, ему рассказывают о результатах выборов.

Бэрден без всяких эмоций посмотрел на фотографию. Клей в форме полковника пожимал руку генерала Макартура, который торжественно поздравлял «новоизбранного сенатора». После утверждения его кандидатуры в июне полковник Овербэри отбыл в действующую армию в Корее. Фронтовой офицер Первой американской механизированной дивизии, полковник Овербэри отказался вести предвыборную кампанию, заявив, что «народ моего штата уже знает, на какой позиции я стою. Как солдат, я не вправе сказать что-либо, кроме того, что грязное дело нужно довести до конца, и я в меру своих скромных сил делаю все возможное».