Гор Видал - Вашингтон, округ Колумбия

— Люди просто с ума посходили на этой проблеме коммунизма. Назвать Тайдингса коммунистом! — От этой мысли волосы становились дыбом.

— По-видимому,— сказал Бэрден,— пришла пора занять определенную позицию.— Но такое время, очевидно, все еще не настало. Если удалось свалить Тайдингса, ни один сенатор не может чувствовать себя в безопасности. Люди находились в невменяемом состоянии, и Бэрден весьма мудро делал все от него зависящее, чтобы успокоить и развеселить их, делая вид, что он соглашается с тем, что война в Корее идет из рук вон плохо из-за того, что дома засели предатели. Настали мрачные времена в истории страны, и это даже радовало Бэрдена. Если ему суждено погибнуть, почему бы Республике не погибнуть вместе с ним? Мраморные руины на месте Капитолия, обожженные черепа в густой траве неподстриженных газонов. Славное зрелище!

Из зала заседаний в кулуары вышел Момбергер. Он подозвал Бэрдена.

— Новости — паршивей некуда.— Это было очевидно. Коллеги горячо поносили избирателей. Никто по-настоящему не винил Маккарти. Когда люди сходят с ума, всегда находится кто-то, толкающий их на еще большие глупости. Маккарти не мог отвечать за это; подлец был просто верен себе, иным он и не мог быть.

— Клей еле-еле пролез.— Момбергер показал Бэрдену бумажку с цифрами.— Вот окончательные итоги по округам.

Бэрден изучал список округов, егоокругов; он знал каждый из них, как собственное дитя, знал, как они голосовали за последние сорок лет, знал почему и мог предсказать с немалой точностью, как они проголосуют. Цифры на листке бумаги представляли не абстрактных избирателей, а друзей и союзников, врагов и перебежчиков. Он нашел некоторое удовлетворение в том, что Клей победил крайне незначительным большинством: всего в двадцать две тысячи на более чем миллион поданных голосов.

— Мы едва не потеряли штат, черт возьми.— Момбергер был мрачен; через два года ему самому предстояло встретиться с теми же избирателями.

Бэрден пытался его утешить:

— Вам нечего беспокоиться. Через два года Маккарти и в помине не будет.

— Я в этом не уверен. Смотрите, что он сделал с Тайдингсом, Бентоном и Лукасом [65] Бентон - сенатор от штата Коннектикут в 1950—1952 гг. Резко выступал против сенатора Дж. Маккарти. Лукас - сенатор-демократ от штата Иллинойс с 1939 по 1951 г. Лидер большинства в 1949—1951 гг. . Ей-ей, он проглотил их с потрохами.— Момбергеровский лексикон Дальнего Запада был им почерпнут, как было известно Бэрдену, из тысячи вестернов, прочитанных Джессом в детстве, которое он провел отнюдь не на Дальнем Западе, а в Потакете, штат Род-Айленд. Теперь Джесс вступил уже в столь почтенный возраст, что люди нисколько не сомневались в том, что он и в самом деле путешествовал с Дэйви Крокеттом [66] Кроккет Дэвид (1786—1836) —легендарный герой американской истории, воплощавший в себе дух «фронтира» и пионеров Америки, авантюрист и политический деятель. , был знаком с Пэтом Гарретом и как равный имел дело с братьями Джеймсами [67] Известные в конце XIX в. бандиты. Братья Джеймсы, в частности, специализировались на ограблении банков и поездов. . Из всех сенаторов Бэрден один знал секрет Момбергера.

— Ты бы прошел куда лучше, старый дурак! Какого черта ты отказался от переизбрания? — Момбергер пристально посмотрел на него, чуть-чуть задрав голову и слегка прищурив глаза — как бы от яркого солнечного света прерий.

— О, Джесс...— вздохнул Бэрден. Он выдумал уже такое количество историй, что забыл, какую именно он рассказывал Момбергеру. Официальная версия заключалась, конечно, в том, что он покидает сенат, поскольку, по его убеждению, для него настала пора перестать быть актером и присоединиться к зрителям. К несчастью, допросы с пристрастием вынуждали его к более сложным разработкам темы. Он говорил о книгах, которые намерен написать, об университетах, в которых собирался преподавать, о должности федерального судьи, которую хотел занять, и, конечно, о деньгах, зарабатывать которые он должен был теперь впервые в своей жизни. В последние месяцы он намекал на что угодно, начиная с неизлечимой болезни и кончая желанием всей своей жизни стать послом в Ирландии (в этом заскоке он признался близкому другу государственного секретаря и теперь терзался, представляя себе, что думает о его претензиях эта достопочтенная особа, так как знал, что правительство никогда его не жаловало) .

— Тридцати шести лет вполне достаточно,— сказал он Момбергеру, на что тот ответил: