Гор Видал - Вашингтон, округ Колумбия

— До завтра, — сказала Китти, когда птичка скрылась среди деревьев. — Будь осторожна. Держись подальше от проводов высокого напряжения. — Она не сюсюкала, не меняла голоса, разговаривая с животными. — Ненавижу эти провода, — сказала она мужу тем же тоном, каким обычно обращалась к птице. — Неужели с ними ничего нельзя поделать?

— Тут сенат бессилен, как электростанция без силового напряжения, — начал он, пытаясь каламбурить. — Полагаю, мы могли бы поставить предупредительные знаки: «Под напряжением. Не садиться». Что-то в этом роде.

— Они не умеют читать, — возразила Китти ровным голосом. Затем задала свой обычный утренний вопрос: — Что пишут в газетах?

Прежде чем он попытался кратко изложить ей новости, в разговор вступила Диана:

— Мама, ты могла бы прочесть однугазету, ну хотя бы сегодня, для разнообразия. Папу прочат в президенты, это общее мнение.

— Что же, очень мило, — мягко сказала Китти, поворачиваясь к Бэрдену. — Да, да, это и вправду мило, что люди хотят видеть тебя президентом. Пожалуй, я прочту одну газету. — Она взяла ближайшую, подержала ее минуту в руках, как бы не зная, что с ней делать, затем рассеянно опустила газету в масло. — Кто тебе только что звонил?

— Клей, из офиса. Мне уже пора двигаться. — Бэрден встал из-за стола и крикнул: «Генри!» Ответа не последовало, потому что всякий раз, как Генри слышал, что его зовут, он менял свою белую куртку на синюю и подгонял машину к подъезду.

— Мы должны на этих днях пригласить Клея к обеду, — сказала Китти с полным ртом.

— Он слишком занят, — отозвалась Диана, извлекая газету из масла. — Этим летом у него по горло светских обязанностей. Он все время с Сэнфордами.

— Такой милый юноша. Уверена, Блэз и Фредерика любят его не меньше нас. — Китти медленно жевала яичницу. Бэрден не знал человека, который ел бы так медленно, как его жена. Китти подносила ложку ко рту, но тут же, задумавшись о чём-то, опускала ее. — Понимаю, почему ему у них нравится больше, чем у нас. Ничего не скажешь, Инид ужасно привлекательна и богата.

Бэрден приложил все свои усилия, пытаясь предотвратить то, что должно было за этим последовать.

— Расскажи нам, Китти, о твоей новой клетке для птиц. Когда она будет готова?

— Не раньше чем на следующей неделе. Ты знаешь, какой копуша наш Генри. Конечно, он страшно хитер и хочет получше устроиться, а Диана круглая дура, что хочет за него замуж: от него ей будет одна морока.

— Мама! — крикнула Диана и, швырнув салфетку, выбежала из комнаты.

— Какая муха ее укусила? — неподдельно изумилась Китти.

Бэрден вздохнул, подошел к жене и, поцеловав ее в щеку, ощутил знакомый утренний запах кольдкрема и сна.

— Ничего особенного, дорогая. — И, не удержавшись, добавил: — Быть может, ты что-то такое сказала?

— Я говорила только о Генри и клетке для птиц.

— И о Клее.

— Я словом не обмолвилась о Клее, но только между нами — она без ума от него.

— Только между нами?

Китти кивнула.

— Я никогда не подавала виду, что замечаю. По-моему, родителям не следует этого делать. Пусть дети сами устраивают свою жизнь… в известных пределах, разумеется.

— Тебе нравится Клей?

— Еще бы! Он так помогает тебе. И он такой симпатичный. Я люблю красивых мужчин, это для тебя не секрет.

— Разумеется. За одного из них ты вышла замуж.

Оба рассмеялись этой старой шутке.

Под бронзовым щитом солнца новое административное здание сената Соединенных Штатов мерцало белизной на фоне капитолийской зелени. Когда Бэрден подошел к главному входу, несколько граждан Республики (в критические моменты он воспринимал жизнь как шекспировскую пьесу) остановили его, чтобы пожать ему руку, и он невнятно, еле слышно поблагодарил их, придав лицу самое разлюбезное выражение.

Когда Бэрден вошел в здание сената, швейцар, к его удивлению, поднялся ему навстречу.

— Славный сегодня денек, сенатор.

«Дела идут все лучше и лучше», — подумал он, подходя к двери красного дерева с простой табличкой «М-р Дэй».

В приемной перед его кабинетом обретались кожаные стулья, два письменных стола и две секретарши: мисс Перрин, молоденькая и пухленькая, с непокорной прической (она была помолвлена, ее жених, человек со слуховым аппаратом, изредка заходил за ней в конце рабочего дня), и миссис Блейн, немолодая женщина, восхитительная во всех отношениях, кроме голоса: она слегка гнусавила.

— Провинциальная пресса просто сказочна! — Она похлопала по кипе газет, лежавшей на стуле возле ее стола. — Вам обязательно надо прочесть редакционные статьи!